Книга Фабрика воспоминаний, страница 53 – Клелия Ренуччи

— Если кого и надо урезонивать, то не его, а тебя, дорогая, — ответила Аделаида и воткнула кончик ножниц в картонную коробку.

Габриэль поднялся в радиостудию на лифте. Последние недели он не отличался особой усидчивостью и надеялся, что интервью со специалистом по Меровингам. для которого он готовил вопросы, уже завершено и что он сможет погрузиться в память Джакомо.

На его удачу, специалист как раз выходил из комнаты звукозаписи. Изабель неодобрительно взглянула на Габриэля, но тот лишь пожал плечами и шепнул, что раздобыл кое-что о Федре — так они с Изабель условились называть Ориану. Начальница была готова покрывать его, но требовала, чтобы он держал ее в курсе. Они вошли в ее кабинет. Габриэль, сияя, рассказал Изабель о красоте Орианы и любви скрипичного мастера. Директриса позволила себе отнестись к достижениям Габриэля несерьезно, тот обиделся. Изабель извинилась. Габриэль, бесхитростный по натуре, быстро простил ее и ушел счастливейшим из людей. Теперь он мог с легким сердцем просматривать воспоминания Джакомо об Ориане сколько угодно раз, чем и занялся, не откладывая. Габриэль поудобнее устроился в своем рабочем кресле с откидной спинкой и вернулся в заведение Липпа.

Джакомо в задумчивости смотрел на дам, которые, бойко поглядывая по сторонам из-под шляпок клош, передавали жакеты метрдотелю, на кавалеров, чья карьера уже давно и успешно сложилась. Еще он наблюдал за здоровяком — тот сидел за столиком один, уплетая свиную рульку с чечевицей. Столовая салфетка, повязанная на шею, закрывала его объемистый живот. Кончик острого ножа пронзал мясо и звякал о тарелку.

Внимание Джакомо переключилось на входную дверь. На пороге возникла Ориана под руку с мужем, блистательная в простом, но элегантном костюме. Ее волосы были перехвачены повязкой «чарльстон», с бриллиантовой брошью и ниспадающим на висок черным пером. Ориана смеялась над остротой, которую только что произнесла худосочная дама в приталенном пальто и с высоко поднятыми волосами — знаменитая Арлетти. Еще Джакомо узнал кинокомпозитора Жана Винера, а также Габи и Робера Казадезюс, самую модную супружескую пару пианистов 1935 года.

Торжественное появление этой компании ничуть не удивило Джакомо. Ориана упомянула, что с мужем и друзьями пойдет ужинать к Липпу. Прислушавшись к своему сердцу, скрипичный мастер решил отправиться туда же, чтобы разделить с нею этот вечер.

Учтивые официанты сдвинули столы, и дамы с удобством расположились на мягких банкетках. Джакомо хвалил себя за правильно выбранное место — отсюда он мог свободно смотреть на Ориану, которая украдкой бросала на него ответные взгляды.

Габриэль не понимал Джакомо. Что за удовольствие — видеть, как любимая женщина то беседует с мужем, то стреляет глазами в твою сторону? Возможно, Джакомо не ревновал, зато Габриэль ревновал вдвойне, и ему делалось не по себе. Собственное отношение к происходящему тоже вызывало у него недоумение. Неужто мораль стала для него настолько важна, что он более не выносит двуличия и обмана? Габриэль припомнил то, что знал о своей прапрабабушке Сюзанне: в тридцатые годы она ушла от мужа, чтобы выйти за собственного зятя, и пришел к выводу, что добропорядочность — свойство человека, а не эпохи, в которую он живет.