Книга Вязаное счастье попаданки, страница 117 – Ольга Иконникова

Как странно! Ведь именно эту версию предложил де Сорель, когда пытался объяснить поведение той женщины, что по словам дочери мадам Лизетты, украла ребенка.

Бабушка плачет, Клодет тоже. Да у меня и у самой глаза полны слёз. И хотя я не знала Моник, мне кажется, я понимаю сейчас то отчаяние, которое она испытывала тогда. И ведь она действительно стала для Изабель матерью и никогда не относилась к ней как к чужой.

— Она любила тебя, Белла! — говорит и Шанталь. — Она всегда любила тебя как собственную дочь! Но перед смертью она подумала о том, что, быть может, однажды ты останешься одна и тебе потребуется помощь. Она хотела, чтобы хоть кто-то знал твою подлинную историю. И она рассказала ее мне.

— А медальон? — напоминает о предмете нашего разговора граф. — Почему вы так и не показали его Изабель?

— О, ваше сиятельство! — снова пугается мадам Турнье. — Прошу вас, не думайте, что я решила оставить его себе! Да, Моник рассказала мне всё это, но взяла с меня слово, что я не передам это Белле до тех пор, пока это не станет необходимым. Разве стало бы кому-то лучше, если бы девочка узнала правду? Ведь Изабель бы осталась вообще без семьи. Она лишилась бы поддержки Джереми и мадам Камю, но так и не обрела бы настоящую семью. Ведь Моник не знала имени ее родной матери. И кажется, та женщина была не из Арля, а значит, даже по медальону мы не смогли бы найти ее родственников. Так зачем же было рассказывать то, что могло причинить Изабель боль?

— Этот медальон был на шее малышки? — уточняет Арман.

— Он был в корзинке, в которой лежала Белла. Моник увидела его, только когда принесла ее домой. Поверьте, сударь, она ни за что не стала бы забирать столь дорогую вещь. Она сказала, что он был на цепочке, но цепочку она продала спустя несколько лет, когда им с Джереми понадобились деньги. А вот расстаться с медальоном она так и не смогла. Словно чувствовала, что однажды он понадобится Изабель, — тут Шанталь берет в руки другой кулон и шмыгает носом. — Значит, портрета было два? Но как же к вам попал второй?

Да, тут есть чему изумиться. Кто бы мог подумать, что оба эти медальона столь причудливыми путями окажутся в одной маленькой комнате спустя столько лет?

— Он попал ко мне случайно, — говорю я. — А сейчас, мадам, вы же оставите мне и второй?

— Конечно, дорогая! Он твой по праву. И я надеюсь, когда ты обретешь свою настоящую семью, твои родные простят и Моник, и меня за то, что мы так долго молчали!

Она поднимается, обнимает меня, и пошатываясь, идет к дверям, где Матис подхватывает ее под руку.

А мы остаемся на кухне. И никто из нас не решается сказать первое слово.

Я всё еще не могу поверить в то, что рассказала Шантель. Неужели Изабель действительно дочь герцога Лефевра? Ах, как жаль, что она не дожила до этого дня! Хотя, возможно, она всё еще жива, просто находится сейчас в другом времени — в том, из которого сюда попала я. И быть может, она чувствует в этот момент наше волнение.

И кто знает, не поменяйся мы с ней местами, отрылась ли бы вообще эта старая тайна?

— Значит, всё это не случайно, Белла! — почти шепотом говорит бабушка. — И когда я пыталась отговорить тебя от поездки в Париж, я лишь вредила тебе.

— Конечно, не случайно! — Клодет трясет седой головой. — Неужели ты могла подумать, что я говорила всё это просто так? Что однажды наша Белла станет настоящей герцогиней. Вы все не верили мне, а ведь я оказалась права.