Книга Вязаное счастье попаданки, страница 58 – Ольга Иконникова

Если бы на моем месте была настоящая Изабель Камю, эти объяснения бы ей вполне пригодились, потому что она-то наверняка никогда прежде не видела такой столовый прибор.

Но я сама о вилках знала куда больше, чем де Сорель. Правда, здесь вилки были другими — у них были только два зубца, притом не изогнутых, а абсолютно прямых — и есть ею на самом деле было не слишком удобно.

На следующий день после моего прибытия в Париж я обзавожусь новым платьем — оно вовсе не роскошное и призвано аттестовать меня как скромную барышню, еще не осознавшую свою принадлежность к столь знатной семье.

Я уже знаю, как мне надлежит обращаться к членам своей семьи и как к другим аристократам, которые могут оказаться в доме Лефевров. Я уже много раз рассказала свою легенду и де Сорелю, и его дядюшке и отвечала на их многочисленные и очень каверзные вопросы.

Но потом его светлость решает, что будет лучше, если мои слова подтвердит кто-то еще, и требует, чтобы это сделала моя бабушка.

— Пусть она скажет, что ее невестка перед смертью призналась во всём своему мужу и ее сыну. И именно когда тот узнал, что вы ему не родная дочь, он и отправил вас в деревню.

Герцог Альвен говорит мне это за обедом, на котором я (к его немалому изумлению) выказываю отличное владение столовой вилкой.

— Но это невозможно, ваша светлость! — хмурюсь я. — Моя бабушка ни за что не станет лгать. Так что вам придется удовольствоваться лишь моим участием в этом деле.

Я не собираюсь убеждать Дезире идти против ее убеждений. Она и так уже жалеет, что мы приехали сюда.

— Роль вашей бабушки может сыграть мадемуазель Бертран, — вдруг предлагает граф. — Она, как мне показалось, не столь щепетильна.

И Клодет действительно не отказывается появиться перед герцогом Лефевром. И теперь де Сорель экзаменует и ее.

А через три дня после нашего прибытия в Париж герцог Альвен объявляет нам, что откладывать и дольше визит к Лефеврам уже нельзя.

— Если кто-то узнает, что вы пробыли в моем доме несколько дней, это может вызвать подозрения. Поэтому вам следует сказать, что вы лишь переночевали у меня. И я надеюсь вы понимаете, мадемуазель, что после того, как Лефевр признает вас (а я надеюсь, что это всё-таки случится) вы не должны будете общаться с теми женщинами, с которыми вы прибыли в Париж.

Он не утруждает себя тем, чтобы запомнить их имена, ему это ни к чему. Он полагает, что я буду рада разорвать всякие связи с ними и перейти из одного сословия в другое. А они должны быть рады тому, что вернуться в Арль с мешочком монет в кармане.

Но я уже взяла с графа слово, что он разместит моих бабушек в Париже и найдет возможность обеспечить наши с ними встречи.

В этот вечер я отправляюсь спать с особым волнением. Уже утром мы поедем в дом Лефевров, и встреча с герцогом и его семьей меня пугает.

Завтрак мне приносят в постель. Мягкие и еще теплые булочки и свежайший сыр выглядят очень аппетитно, но я не могу заставить себя проглотить ни кусочка.

И ночью я почти не спала. Я ужасно боюсь. Кажется, я только этим утром по-настоящему осознала, во что мы ввязались. И как права была бабушка, когда пыталась меня от этого отговорить!

Но отступать уже поздно. Герцогу Лефевру уже сообщили, что мы прибыли в Париж, и он уже ждет нашей встречи. Придумать другую историю и привезти к его светлости другую дочь у графа де Сорель уже не получится.