Книга Вязаное счастье попаданки, страница 59 – Ольга Иконникова

Когда я выхожу на крыльцо, возле которого уже стоит карета, его сиятельство бросает на меня взгляд и неодобрительно качает головой.

— Вам не следует так волноваться, Изабель! Вы ужасно бледны. И что за опущенная вниз голова? Вы должны выглядеть как вернувшаяся из изгнания королева, и никак не меньше.

Следом за мной выходит и Клодет. Она тоже напряжена, но старается держаться бодро. Проводить нас на крыльцо выходит и бабушка, и мы с ней обнимаемся и едва не плачем.

Если наш обман будет раскрыт, то из дома Лефевров мы с Клодет отправимся прямиком в тюрьму. И одна только мысль об этом приводит меня в ужас.

— Не думайте о дурном, мадемуазель! — советует мне герцог Альвен, тоже забираясь в экипаж. — Всё, что от вас требуется, это рассказать его светлости о себе. А если вам станут задавать вопросы, то прежде, чем отвечать на них, вам стоит подумать.

— И вы ни в коем случае при этом не должны смотреть на меня, — добавляет граф. — А иначе будет нетрудно догадаться, что мы с вами в сговоре. Я всего лишь привез вас в столицу и ничего более нас с вами не связывает.

Я судорожно киваю. Не удивлюсь, если я рухну без чувств сразу же, как только кто-то из Лефевров начнет сомневаться в моей истории. Всё мое тело сотрясает дрожь.

Карета едет по парижским улицам, но сейчас они не вызывают у меня никакого интереса. Я слишком сосредоточена на предстоящем разговоре, чтобы обращать внимание на что-то другое.

И когда мы останавливаемся возле красивого двухэтажного здания, и кучер, быстро спрыгнув с козел, распахивает дверь экипажа, я вздрагиваю, понимая, что мы приехали.

Нас встречает слуга, который ведет нас сначала по широкой мраморной лестнице, а потом по длинному широкому коридору. Здесь светло и красиво, но я едва замечаю это. Наконец, мы входим в просторную комнату, в центре которой в высоком кресле сидит седой мужчина. При нашем появлении он не поднимается, но даже так я вижу, что он довольно высок. У него худощавое телосложение и бледная кожа. И он смотрит на меня с неменьшим волнением, чем то, что я испытываю сама. И хотя в комнате есть и другие люди, я смотрю только на него.

И только когда сидящая в другом кресле дама издает какой-то каркающий звук, я перевожу взгляд на нее. Она стара, но отнюдь не немощна. И она смотрит на меня так, словно я грязь под ее ногами.

Впрочем, после рассказа графа о ней чего-то подобного я и ожидала. Но вот присутствие здесь еще нескольких людей становится для меня неожиданным.

После положенных приветствий вдовствующая герцогиня предлагает Альвену и де Сорель расположиться на стоящем сбоку диване, а когда граф подает мне руку, чтобы отвести меня туда же, ее светлость громко говорит:

— Нет, ваше сиятельство! Девушка пусть останется там, где она стоит. И ее бабка тоже! — ее тон полон пренебрежения.

А я слышу, как хмыкает за моей спиной Клодет. Мы словно преступники в зале суда.

— С чего вы взяли, мадемуазель, что мы должны поверить в то, что вы — дочь герцога Лефевра? — задает герцогиня первый вопрос.

— Я не могу заставить вас, ваша светлость, поверить моим словам, — у меня пересыхает во рту, и я чувствую, что вот-вот закашляюсь. — Я знаю лишь то, что мне несколько лет назад рассказала моя мать.

И я как старательная школьница пересказываю ту историю, что была придумана графом. Я старюсь говорить коротко и ясно. Лишние подробности ни к чему, в них легко запутаться. И всё то время, что я говорю, герцог Лефевр едва заметно кивает. А вот его мать сидит в кресле неподвижно, и я не могу понять, какое впечатление производит на нее мой рассказ.