Книга Рэм, страница 17 – Микита Франко

— Я с ними уже тусовался, — напомнил тогда Рэм.

Француз многозначительно покивал:

— Вот именно.

Они бы, наверное, даже поругались на этой почве, если бы дипломатичный Илья не вставил свои пять копеек:

— Можем просто прийти, посмотреть и уйти, если нам не понравится.

— Конечно, — согласился Рэм. — Я так и сделал в прошлый раз.

Ему было важно оказаться на этом вечере не одному. Когда ты с компанией — тебя сложнее унизить. Придется тогда унижать сразу троих, а втроём они могут и постоять за себя. Если надо, даже кулаками — с Француза не убудет, он любит помахаться.

По дороге к дому Синцовых троица шла молча, лишь время от времени переглядываясь, если Француз отпускал очередную саркастическую шутку по поводу «элитки района». Он выглядел раздражённым, готовы уйти оттуда, едва они переступят порог. Рэм из-за этого чувствовал свою вину. Скрипач же, наоборот, был спокоен, держался чуть позади, осматриваясь.

— Так, пацаны, — вдруг остановился Француз. — Давайте договоримся на берегу: если там начнут выделываться, сваливаем. Мне вот это всё нахуй не упёрлось.

Рэм кивнул, понимая его настрой.

— Да всё норм будет, — сказал он, стараясь придать голосу уверенности. — Нам же не обязательно до утра торчать. Просто поздравим Полину.

Он хмыкнул:

— Кто-нибудь эту Полину хоть раз в жизни видел?

— Ну так, — отозвался Скрипач. — Классе в пятом.

— Да, — поддакнул Рэм. — У неё тогда был выпускной.

— И чё, как она выглядела?

— Ну такая… — Рэм честно попытался вспомнить кого он видел, когда они стояли квадратом в школьном дворе на линейке в честь последнего звонка. —Такая… высокая?

— С темными волосами?.. — добавил Скрипач, но тоже неуверенно.

Француз фыркнул:

— Всё понятно.

— Зато там можно халявно пожрать, — Рэм решил пустить в ход козыри.

— Пожрать — это по делу, — пробормотал тот в ответ.

На подходе к дому уже были слышны шум голосов и музыка с заднего двора: вечеринка в самом разгаре. Рэм невольно напрягся, стараясь держать лицо: ему не хотелось, чтобы кто-то заметил, как это место действует на него, каждый раз заставляя окунаться в переживания. То об издевательствах, то о любви. Но чаще всего — о нелюбви.

В зимнем саде, где проходила вечеринка, будто бы открывался другой мир. Снаружи — весенний холод, сырой воздух, промерзшая трава под ногами, а здесь — тепло, словно лето в коробке из стекла. Высокие окна были увешаны яркими гирляндами и шарами, и Француз, с интересом оглядев их, буркнул: — Вредно для экологии.

Елисей, возникший возле них не пойми откуда, бросил на Рэма быстрый взгляд, потом повернулся к Французу и Скрипачу, оценивающе глянул на них. Они втроём, разодетые как неопытные хип-хопперы, явно веселили с иголочки одетого Синцова. Как и ожидалось, надменная улыбка тут же скользнула по губам.

— Ну, какие люди, — протянул он. — Надеюсь, не подрались, пока шли сюда?

— Как раз обсуждали, стоит ли вообще сюда тащиться, — Француз и не пытался скрыть раздражения.

В дальнем конце зимнего сада, в окружении подруг и свиты парней постарше, стояла Полина — и то, что это именно она, Рэм угадал вовсе не по тёмным волосам (они оказались светлыми) и высокому росту (она была явно ниже него), а по улыбке. Такой же, как у Синцова-старшего. Когда она улыбалась, на углах губ появлялись мелкие складочки, которые тут же смягчили её образ богатой дочки бизнесмена. Она выглядела центром внимания, но при этом держалась чуть отстранённо, будто наблюдала за происходящим со стороны, будто это не её вечеринка.