Книга Академия льда и пламени, страница 44 – Энн Шайн

Столица, обычно чопорная и размеренная, сегодня напоминала растревоженный улей. Тканевый Ряд (главная торговая улица) была забита каретами с гербами.

Я зашла в первый же магазин — «Шелка и Бархат». На пороге меня чуть не сбила с ног дама в шляпке размером с мельничное колесо.

— У вас есть небесно-голубой атлас? — завизжала она приказчику. — Мне нужно пять метров! Срочно!

— Сожалею, мадам, — кланялся тот. — Последний рулон забрали час назад.

Я протиснулась к прилавку.

— Добрый день. Мне нужен...

— Заказы не принимаем! — рявкнул приказчик, даже не взглянув на меня. — Все портные заняты. Ткани только те, что на витрине.

Я посмотрела на витрину. Там остались только ядовито-розовый шифон и что-то, напоминающее шкуру линяющего медведя.

— Спасибо, я лучше пойду голой, — пробормотала я под нос и вышла.

Ситуация повторилась во втором магазине. И в третьем. И в пятом.

Все лучшее было раскуплено. Или, что еще хуже, зарезервировано.

— Серебристый шелк? — переспросила хозяйка «Элитных тканей», оглядывая мою простую мантию. — Милочка, весь серебристый шелк в городе выкупила леди Элеонора валь Грэйс. Еще вчера. Она сказала, что хочет украсить им зал для приема.

Я сжала кулаки. Украсить зал? Она пустила драгоценную ткань на шторы и скатерти, просто чтобы никому другому не досталось? Это было так... в её стиле. Блокировка соперников на трассе еще до старта.

Я вышла на улицу, чувствуя, как внутри закипает холодная ярость. Солнце пекло, толпа давила.

— Ну уж нет, — прошипела я. — Ты не заставишь меня сойти с дистанции, Элеонора. Если закрыта главная трасса, мы поедем по бездорожью.

Я развернулась спиной к блестящим витринам ТканевогоРяда и нырнула в узкий, темный проулок, ведущий в сторону Ремесленного квартала. Туда, где мы с Аленом покупали запчасти.

Здесь было тише. Пахло пылью, краской и жареным луком. Дома жались друг к другу, нависая над головой кривыми крышами. Вывески здесь были простые, деревянные, без позолоты.

Я шла, заглядывая в витрины. «Кожа и шкуры». «Парусина». «Шерсть для мантий». Все не то.

И тут мой взгляд зацепился за крошечную лавку в самом тупике. Вывески не было, только старые ножницы, висящие над дверью на ржавой цепи. Окна были пыльными, но за стеклом что-то слабо мерцало.

Я толкнула дверь. Колокольчик звякнул глухо, надтреснуто.

Внутри пахло нафталином и... озоном?

За прилавком сидел старик, похожий на паука — худой, с длинными пальцами, в очках с множеством линз. Он штопал какой-то старый камзол.

— Мы закрыты, — проскрипел он, не поднимая головы. — Бальных платьев не шьем. Кружев нет. Блесток нет. Идите к черту.

— Мне не нужны блестки, — сказала я, проходя внутрь. — И мне не нужно, чтобы вы шили. Мне нужна ткань.

— Ткань? — он наконец поднял голову. Один глаз у него был закрыт бельмом, второй, ярко-зеленый, смотрел пронзительно. — Вон там, в углу, рулоны.

Я подошла к углу, наблюдая серое, грубое сукно. Но за ним, в тени, стоял еще один рулон. Он был замотан в плотную бумагу, но край был надорван.

Я протянула руку. От рулона веяло холодом.

— А это что? — спросила я.

Старик хмыкнул.

— Это? Это ошибка. Брак.

— Брак?

— Ткань с характером, — он отложил шитье. — Шелк "Лунная Буря". Соткан пятьдесят лет назад безумным мастером с Севера. Никто его не берет.

— Почему? — я коснулась бумаги. Пальцы закололо.