Книга Академия льда и пламени, страница 47 – Энн Шайн

Спина была открыта почти полностью, до самой поясницы. «Система охлаждения», как я и хотела.

Я выглядела в нем не как принцесса из сказки. Я выглядела как шторм. Как ледяная статуя, которая ожила, чтобы мстить.

— Ну что? — спросила мадам Фиора, глядя на меня через отражение. В её глазах стояли слезы, но она быстро смахнула их. — Аэродинамика в норме?

— Сопротивление воздуха минимальное, — прошептала я, проводя рукой по бедру. Ткань отозвалась тихим шуршанием, похожим на шепот ветра. — Обтекаемость идеальная, — я повернулась к старушке. — Мадам Фиора... Это... это невероятно.

— Это ты невероятна, девочка, — она сурово поправила мне бретельку. — Платье — это просто тряпка. Королевой его делает та, кто его носит. У тебя есть стержень, — она достала из шкатулки пару длинных серебряных сережек, похожих на сосульки. — Возьми. Это мои. Старые, но настоящие. К этому образу нужно серебро, а не дешевые стекляшки.

Я надела серьги. Они холодно сверкнули в волосах.

— Спасибо, — я обняла старушку, уткнувшись носом в пахнущую мятой шаль. — Спасибо за все.

— Иди уже, — проворчала она, легонько шлепнув меня по спине. — Иди спать. Тебе нужно набраться сил перед балом. И помни: ты гораздо сильнее их.

Вышла из комнаты, неся платье как самое дорогое сокровище. Я была готова.

Покои Элеоноры

Гостевые покои академии Олвэндж были роскошными, но Элеоноре они казались тесными. Здесь пахло старостью и, как ей чудилось, дешевым мылом, которым пользовались студенты.

Она с раздражением швырнула шелковую подушку в стену и подошла к огромному напольному зеркалу в золоченой раме.

— Спекулум Видеро, — произнесла она, касаясь холодной поверхности перстнем.

Стекло пошло рябью, как вода от брошенного камня, и через секунду в нем проявилось изображение. Женщина по ту сторону зеркала сидела в кресле с высокой спинкой, держа в руках бокал с вином. Она была поразительно похожа на Элеонору — те же золотые волосы, то же фарфоровое лицо, только взгляд был жестче, а морщинки в уголках глаз выдавали возраст и опыт плетения интриг.

Герцогиня Изабелла валь Грэйс

— Мама! — воскликнула Элеонора, и её голос дрогнул от обиды. — Это невыносимо! Я больше не могу здесь находиться!

Изабелла неторопливо сделала глоток и поставила бокал на столик.

— Успокойся, дитя. От истерик появляются ранние морщины. Что случилось? Ален недостаточно восхищается твоим новым платьем?

— Он вообще ничем не восхищается! — Элеонора топнула ножкой. — Он меня не замечает! Мама, он ведет себя как ледяная статуя. Я пытаюсь с ним разговаривать, а он смотрит сквозь меня. Я прошу его погулять, а он находит тысячу причин, чтобы сбежать. Он холоден ко мне! Воротит от меня нос, словно я какая-то... какая-то крестьянка!

Герцогиня рассмеялась. Смех был тихим, переливчатым, но в нем слышался звон монет.

— Глупенькая моя Элли. Ты совсем не разбираешься в мужчинах.

— Разбираюсь! — вспыхнула Элеонора. — Я вижу, как на меня смотрят его друзья. Дориан готов целовать песок, по которому я ходила. А Ален... он смотрит так, будто я — пустое место. Или, еще хуже, обуза.

— Обуза? — Изабелла покачала головой. — Нет, милая. Ты ошибаешься. Ален Ролдэн — благородный юноша. Его воспитывали в строгости. Он держит дистанцию не потому, что ты ему не нравишься. А потому, что ты ему слишком нравишься.