Онлайн книга «Дядя Фред весенней порой»
|
– Да-да. – Тогда вы увидите, что и гибнем мы, и спасаемся только вместе. Разоблачая нас, вы разоблачите себя. И что же? Мы уезжаем, а вот к вам подходят два мускулистых лакея… Кто поручится, что вы попадете к баронету? Возможен и простой дворянин. С этими словами он мягко повел к дверям несчастного Бакстера. – Мой дорогой, – говорил он, – нам остается одно: живи – и другим не мешай. Пусть нашим девизом станет девиз славного короля Позоля [14]: «Ne nuis pas a ton voisin» [15]. Иначе жизнь не проживешь. Когда дверь закрылась, Мартышка перевел дух. – Дядя Фред, – сказал он, – иногда я сердился на вас… – Ты имеешь в виду тот случай с попугаем? – Скорей, собачьи бега. – Ах да! Мы немного увлеклись, не спорю. – Но сейчас вы спасли мне жизнь. – Дорогой мой, я просто смущен. Такой пустяк! Я всегда рад прибавить сладости и свету. – Этот тип сдался, а? – Еще как! Вышел из строя. А теперь, ты уж прости, я тебя покину. Обещал герцогу заглянуть около десяти. Глава XII
Предполагая, что эта беседа приостановит Руперта Бакстера, пятый граф не ошибся. Однако он поспешил, заметив, что тот вышел из строя. У бывшего секретаря был верный союзник, к которому он и направился. – Не уделите ли мне пять минут, леди Констанс? – спросил он. – Конечно, мистер Бакстер. – Спасибо, – сказал он и сел. Леди Констанс была спокойна и довольна. После обеда, за кофе, она побеседовала с видным психиатром и убедилась, что взгляды их на герцога совпали. Врач признал, что надо немедленно взяться за дело, тогда пациент скоро забудет, что такое яйцо и как его бросают. Она вспоминала наиболее ценные из его суждений, одновременно восхищаясь его очарованием и умом, когда в комнату вошел Бакстер, человек решительный. И через минуту весь ее покой рассыпался, словно мебель под кочергой неугомонного герцога. – Быть не может! – вскричала она. Если бы это сказал другой, она бы удивленно подняла брови, не больше, но в Бакстера она верила, как верят дети. Она была сильной личностью, и все-таки его личность оказалась сильнее. – Быть не может! Секретарь ожидал примерно такого отклика и подождал, пока он себя исчерпает. – Вы уверены? Блеск очков сообщил ей, что Руперт Бакстер не говорит зря. – Он так обаятелен! – Естественно. Такие люди должны очаровывать. Леди Констанс понемногу свыкалась с положением. Бландинг, в конце концов, издавна притягивал обманщиков. Скажем, певичка ее племянника Ронни выдавала себя за дочь американского миллионера. В минуты уныния леди Констанс казалось, что у нее гостят одни самозванцы. Что-то тянуло их в замок, как тянет кошку к мяте. – Он вам признался? – проверила она. – Пришлось, ничего не поделаешь. – Значит, он уехал? Руперт Бакстер немного помолчал; очки его замерцали. – Н-нет, – ответил он. – Нет? – поразилась леди Констанс. Как видно, подумала она, самозванцы – народ упорный. – Возникли трудности, – пояснил Бакстер. Гордому человеку нелегко признать поражение, и рассказывал он мрачновато, но с предельной ясностью. – Итак, – заключил он, – я ничего не могу предпринять. Мне очень важна служба у герцога. Я хотел бы стать его доверенным лицом, вести все дела. – Конечно, конечно, – согласилась леди Констанс, верившая в его звезду. – И все же, неужели ничего нельзя сделать? Неужели мы будем терпеть этот обман? Он обворует весь замок! Тут Руперт Бакстер смог ее успокоить. – Он не вор. Он хочет женить Давенпорта на этой девице. – Что?! – Да, он сказал, что намерен кого-то соединить. Тогда я не совсем понял, а потом мне пришло в голову, что я видел ее с Давенпортом на том балу. По всей вероятности, в Лондоне Давенпорт не поддавался, и она поехала за ним, чтобы загнать его в угол. Такое коварство шокировало леди Констанс. – Что же мы будем делать? – Мне кажется, вы могли бы намекнуть герцогу, что его племянника вот-вот втянут в ужаснейший брак… – Но он не знает, что брак ужасен! – Полагая, что девица – дочь выдающегося психиатра? Не скажите. Герцог очень остро ощущает социальные различия. Все-таки какой-то врач… – Да-да! – обрадовалась леди Констанс. – Аларих всегда всех презирает. – Вот видите. Словом, препоручаю это вам. Оставшись одна, леди Констанс с облегчением вздохнула. Руперт Бакстер, как обычно, расчислил все и нашел прекрасный выход. Поистине, редкостный человек. Но мало-помалу сила его личности теряла свою власть, и покой сменился растерянностью. Леди Констанс как-то не верилось, что новые самозванцы не собираются красть. Самозванцы, думала она, не сентиментальны, а практичны. Счастливую любовь они ставят ниже, чем бриллианты. Она встала с кресла. Даже в тревоге она не собиралась найти и убедить Руперта Бакстера. С Бакстером не спорят. Она хотела посоветоваться с кем-нибудь, кто посочувствует ей, а то и поможет. Ту т нужен человек обстоятельный, а в Бландингском замке как раз гостил вполне обстоятельный человек. Надеясь на то, что он окажется и добрым, леди Констанс побежала искать своего племянника Бошема. Тем временем Руперт Бакстер вышел на воздух, что необходимо после такого напряжения, и бродил под звездным небом. Добредя до бархатной лужайки, на которую выходили окна лучшей из комнат, он принялся ходить взад и вперед, заложив за спину руки, хмуря брови. Неужели, спрашивал он, ничего сделать нельзя? Неужели нельзя хоть как-то заявить о себе, наложить на события отпечаток своей личности? Чтобы ответить на эти вопросы, он не жалел мозгов. Часто бывает так, что мозги, если их не жалеют, нуждаются в музыкальном сопровождении. Скажем иначе: думая, мыслители нередко свистят. Так поступил и Руперт Бакстер, избрав на этот случай любимый напев «Лох-Ломонда». Будь он меньше сосредоточен, он бы заметил, что уже к четвертой строчке за окном начались волнения. Наконец оно приоткрылось и седоусая голова воровато выглянула из него. Бакстер не заметил и этого. Дойдя до края лужайки, он резко повернулся, а значит – снова прошел перед окном. |