Онлайн книга «Дядя Фред весенней порой»
|
Зато леди Констанс была рада. Бакстер ей нравился, а в давние дни, когда мир был молод, они с герцогом позже всех возвращались домой с пикников. Ничего из этого не вышло, он еще не унаследовал титула, и старый герцог, отец, услал его за границу, чтобы Англия немного отдохнула, – но память осталась и жила до сих пор. – Да он неделю как уехал! – протестовал лорд Эмсворт. – Семь месяцев назад. – А ты не можешь сказать, что у нас нет места? – Конечно, не могу. – Когда он был тут, – сообщил страдающий граф, – он ткнул Императрицу зонтиком. – Знаешь что, – отвечала леди Констанс, – я не стану оскорблять старого друга из-за твоей свиньи. Отведем ему комнату окнами в сад, ему нужен первый этаж. Боится пожара. Так и случилось, что наутро после визита к племяннику герцог проснулся в роскошной спальне на первом этаже. Сперва он полежал, глядя, как сочится свет сквозь занавеси огромных окон, выходящих прямо на лужайку; потом позвонил и велел лакею принести тостов, джема, китайского чаю, яйцо в мешочек и газету «Таймс». А через двадцать минут дворецкий Бидж передал леди Констанс, что герцог ждет ее у себя. Она немного всполошилась. Вчера, за вечерним столом, герцог успел рассказать, как он проучил племянника, и рассказ этот произвел на нее большое впечатление. Подходя к его комнате, она боялась разрушений; но все было в порядке, и она посмотрела на гостя, облаченного в розовую пижаму, с той нежностью, с какою смотрит женщина на мужчину, шептавшего ей когда-то слова любви. – Доброе утро, Аларих, – сказала она. – Дбррр. Какого черта он свистит? – Что? – Свистит. Какой-то тип под окном. «На берегах Лох-Ломонда» [3]. – Наверное, садовник. Герцог неопределенно хмыкнул. Если Мартышка удивился мистеру Плуму, он удивился бы и тому, что прославленный зверствами герцог так приличен с виду. Конечно, нос – но и все. Вполне обычная лысина, водопад седых усов, голубые глаза. Старик как старик. – Ты для этого меня звал? – Нет. Скажи шоферу, чтобы отвез меня к поезду. – Да ты вчера приехал! – А сегодня прочитал в «Таймс», что мой племянник не женится. – Что?! – То, что слышишь. – Почему? – Откуда мне знать? Для того и еду. – Это племянница Икенхемов? – Да. – Леди Икенхем я знаю, а его не встречала. Говорят, он эксцентричен. – Душевнобольной. Теперь все такие. Посмотри на Кларенса. – Правда, он какой-то рассеянный. – Еще чего! Сумасшедший. И Хорес. И Рикки. Мой тебе совет: не заводи племянников. Леди Констанс вздохнула: – У меня их много, Аларих. – Сумасшедшие? – Иногда мне кажется, что да. Так странно себя ведут… – Куда им до моих! – Роналд женился на хористке. – Рикки пишет стихи. – Бошем купил на улице золотой слиток. – А теперь еще суп. – Бошем купил суп? – Какой Бошем! Рикки. Хочет торговать супом. – Торговать супом? – Конни, ты не горное эхо. Да, торговать супом. И еще просит, нахал, пятьсот фунтов на обзаведение. Конечно, не дам. Обижается, видите ли! Ничего, Хорес больше обидится, когда я с ним поговорю! Распорядись насчет машины. – Ты бы послал мистера Бакстера. Он ведь в Лондоне? Вот его и пошли. – Еще чего! Сумасшедший племянник, а мой. Разве я допущу, чтоб его ругал какой-то выскочка? – Знаю! – воскликнула леди Констанс. – Бошем собирался в Лондон. Пусть Хорес привезет его обратно. – Вот это дело, – похвалил герцог. – А то «Бакстер»! Да, скажи Бошему. Ну, заболтался я с тобой. Где Кларенс? – У свиньи. – Не надоело? – Что ты! Он по ней с ума сходит. – Вот именно. От нее все и пошло. Надо ее убрать, а то твой братец скажет, что он – яйцо всмятку. Кстати, пришли мне десяток яиц. – Ты не завтракал? – Завтракал. – Не наелся? – с натужной заботой сказала леди Констанс. – Наелся. Я буду их бросать. Проучу этого охламона. Ах ты, опять! Теперь поет. – Аларих, – мягко спросила леди Констанс, – тебе непременно нужно бросать в него яйца? – Да. – Прекрасно, – сказала она и пошла уводить певца из опасной зоны, напряженно о чем-то размышляя. Тем временем лорд Эмсворт, не зная обо всей суете, был на лужайке за огородом, у милого сердцу свинарника, где обитала прославленная Императрица, дважды получившая приз по разряду жирных свиней. Под его любящим взором она кончала трапезу. Девятый граф Эмсворт легко забывал плохое. Не помня о том, что в жизнь его вернулся Бакстер, он наслаждался той совершенной радостью, которую дают нам чистая совесть, отъезд домашних, приятное общество и хорошая погода. В это утро у него не было тайн от сестры своей, Констанс, никто не мешал ему общаться с любимой свиньей, а погода стояла редкая даже для этих блаженных мест. Весна была капризной в Лондоне – но не в Бландинге. Одно хоть немного омрачало радость: граф знал по опыту, что такое божественное одиночество не бывает долгим. И опыт его не обманул. Кто-то зарычал, он обернулся – и увидел, как выразился бы сыщик, одного м. Гость его, герцог, шел к нему по лужайке. – Утррр, Кларенс. – Доброе утро, Аларих. Растерянный граф притворно улыбнулся. Воспитание, а точнее – непрестанные напоминания сестры (около 15 тысяч слов) внушили ему, что хозяин должен носить маску. Он старался изо всех сил не походить на загнанного оленя. – Бошема видел? – Нет, нет. – Надо поговорить. Подожду здесь, перехвачу, а то уедет. Он едет в Лондон за Хоресом. Помолвка расстроилась. Лорд Эмсворт вроде бы помнил, что наследник его женат, и решился на это намекнуть. – Не у него, – ответил герцог. – У Хореса. Графу легче не стало. – А кто это – Хорес? – Мой племянник. – Он женится? – Собирался. На племяннице Икенхема. – А кто такая… – Его бывшая невеста. |