Онлайн книга «Дядя Фред весенней порой»
|
Именно поэтому Джейн, его жена, разумно решила, что вечер жизни он проведет в сельской местности, пригрозив страшными карами, если он нарушит повеление. Как ни странно, его красивое лицо светилось мягким светом, ибо она только что уехала, далеко и надолго. Он ее очень любил, твердо веря, что более прелестного создания просто нет на свете, но – что поделаешь! – понимал, что в ее отсутствие он сможет глотнуть столичного воздуха, без которого не захочешь, а заржавеешь. Увидев племянника, он засиял еще сильнее. В его обществе граф провел немало счастливых и поучительных часов. Поход на собачьи бега до сих пор снился Мартышке. – А, это ты! – воскликнул пэр. – Очень хорошо. Ставь машину, иди сюда. Какое утро! Вчера я видел тут у нас американский вестерн, и герой говорил, что его наскипидарили. Вот и я так. Закваска весны бродит в моих жилах. Начальства нет… – Это тетя Джейн уехала? – Да, Большой Белый Вождь. Мартышка любил и уважал свою тетю, но, кроме того, боялся и сейчас ощутил облегчение. Как многие тети, она обладала переразвитым чутьем. Взглянув на него, она бы догадалась, что он на мели, а там уж он и сам бы признался, где просадил деньги. Что было бы в этом случае, он думать не хотел. – Покатила в Дувр, – продолжал граф. – Едет к матери на Ривьеру, будет за ней ухаживать. – Значит, ты один? – Если не считать Валерии. – Ах ты, черт! Она здесь? – Вчера приехала, мечет пламя. Слышал новости? А может, ты явился ее утешать? – Не совсем. Вообще-то, между нами говоря, я бы не хотел ее видеть. Я там был, когда они ругались, и защищал Хореса. Лорд Икенхем кивнул: – Да, вспомнил, она тебя называла ползучим гадом. Темпераментная натура. Не пойму, чего она пыхтит. Подумаешь, разорвала помолвку! Джейн разрывала ее шесть раз – а какая жена! Надеюсь, моя теща скоро поправится, но не очень скоро. Смотри, как смешно – Хорес нанял сыщика, а это мой старый приятель Плум. Плум-Пудинг мы его называли. – Да, он говорил. Ты дал ему денег, чтобы он стал сыщиком. – Именно. Толковый тип. Чего он только не делал! И актером был, и букмекером, держал какой-то клуб. Я подозреваю, что он побывал и дворецким. Но по призванию, по таланту он мошенник. Как, впрочем, и я. – Чепуха какая! – Отнюдь. Не смейся над мечтами немолодого человека. Когда я читаю в газете об очередной жертве мошенничества, я примеряю сюжет на себя. Какие бывают дураки! Так сколько? – А? – Я вижу, ты хочешь занять денег. Сколько именно? Такая сила ума могла бы и порадовать, но Мартышка был мрачен. Им овладел врожденный пессимизм. – Много. – Пятерку? – Больше. – Конкретно? – Двести. – Что?! Как ты сумел столько задолжать? – Советчики подвели. В общем, должен букмекеру две сотни. Ты его не знаешь? Такой Джордж Бадд. – Когда я играл на бегах, твой Бадд сосал в колыбельке свои розовые пальчики. – Ну, сейчас не сосет. Кремень, одно слово. Бинго Литтл ему задолжал, а он говорит: «Я человек не суеверный, но как-то так получается, что с моими должниками что-нибудь происходит. Судьба, не иначе. Рок». И показал Бинго здорового амбала, зовут Эрб. – Вот они какие теперь, букмекеры! Правда, и при мне были такие же. – Вчера Эрб заходил ко мне. – Что он сказал? – Ничего. Такой, знаешь, сильный, молчаливый. Посмотрел, и все. В общем, если бы ты мог… Лорд Икенхем печально покачал головой: – Увы, мой дорогой, недавно у нас прошла финансовая реформа. Твоя тетя оставила мне ровно столько, сколько нужно на табак и уважение к себе. Десятка, вот мой предел. – А, черт! Эрб явится в среду. – Прекрасно тебя понимаю, – сказал граф. – Все мы через это прошли, от архиепископа Кентерберийского до меня. Ровно тридцать шесть лет назад я лез по трубе, спасаясь от некоего Сида. Спасся, хотя мимо меня что-то пролетело, я думаю – бронзовые часы. Остается одно. Попроси у Хореса. Мартышка усмехнулся, заметив при этом: – Ха! – Уже пробовал? Так, так, так… Знаешь что? Такому почтенному и тактичному человеку, как я, он не откажет. Предоставь все мне. В весеннее время моим силам просто нет границ. – Ты не можешь поехать в Лондон. – Не могу? В каком смысле? – Разве тетя Джейн не запретила? – Что-то такое было, но ты не учел, что она – на пути во Францию. – А Валерия – здесь. – Ага, ага. Да, вполне вероятно, что твоя сестра меня сторожит. Ничего, она скоро уедет. С тобой. – Что такое? – Да-да. Конечно, она еще не знает. Она собиралась прожить тут несколько недель. Но что поделаешь? – Не можешь же ты ее выгнать. Лорд Икенхем был шокирован. – Мой дорогой! – сказал он. – У каждого свой метод. А, вот и она! Валерия, душенька, смотри, кто приехал! Валерия посмотрела, но на улитку, и так холодно, словно перед ними проползал Хорес Давенпорт. – Вижу, – отрешенно сказала она. – Что он тут делает? – Хочет отвезти тебя в Лондон. – Я не собира… – Конечно, мне будет одиноко, – продолжал лорд Икенхем, – но Мартышка считает, что ты делаешь большую ошибку. – Почему? – Ты знаешь, что такое свет. Он жесток. Он глумлив. Да, я понимаю, друзья смеяться не станут, они пожалеют тебя, но чужие люди… Ты для них раненый зверек, уползающий в конуру. Мы, Твистлтоны, всегда гордились тем, что умеем сохранять лицо в несчастье. На твоем месте я бы показал, что я, как и прежде, весел, беспечен, спокоен… В чем дело, Коггз? – Вас просят к телефону, милорд, – сказал дворецкий. Несколько секунд Валерия издавала негромкий звук, напоминающий утечку пара. Потом она лязгнула зубами. – Подождешь минут десять? – спросила она. – Сложу вещи. Она ушла в дом, а Мартышка закурил сигарету. Он не одобрял дядю Фреда, но восхищался им. Вскоре тот вернулся. – Где Валерия? – спросил он. – Складывает вещи. – Так, так, так. Это Эмсворт, брат моего старого друга. Звонил из Бландинга. Просит прийти к нему в клуб. Утром управимся с Хоресом, а к двум – к нему. Значит, мы с тобой встречаемся в двенадцать в вашем клубе. Ах ты, как хорошо! Я – словно ребенок перед цирком. Чувства Мартышки были сложней. Когда дядя собирался в столицу, он всегда трепетал, думая о будущем. |