Я обернулась и увидела, что он усмехается.
Он сказал:
— Ну, вот вы ненадолго вывели меня из строя — что теперь будете делать?
— Побегу?
— Так, будто спасаетесь от песчаной бури. — Я подумала, что мне, возможно, стоит попрактиковаться в беге. — Вернитесь. Давайте заново.
На этот раз, когда его рука обхватывала меня, это было медленнее, осторожнее.
— Суть в том, — сказал он мне на ухо, — чтобы быть полностью уверенной в своих действиях. Никаких колебаний. — Его рука резко сжала меня, так что перехватило дыхание. — Понимаете, Элиза? Может быть, от этого будет зависеть ваша жизнь.
Я судорожно вздохнула.
— Я понимаю.
— Леди Химена, вы не могли бы принести нам несколько подушек?
Няня зашуршала чем-то на кровати. Она, должно быть, точно знала, что имеет в виду Гектор, — она пропала из моего поля зрения и, ни о чем не спрашивая, опустилась на ковер и закрыла ногу Гектора подушкой.
Гектор сказал:
— А теперь топайте изо всей силы.
— Нет! Я не хочу…
— Сделайте это.
Я высоко подняла колено и ударила пяткой по его ступне.
Он резко выдохнул и отпустил меня.
Я развернулась к нему. Он слегка наклонился, глядя на меня широко раскрытыми глазами. Потом он сказал:
— Отлично!
Я вздохнула с облегчением.
— Больно, — призналась я, показывая на свою ногу.
— Вот поэтому я и просил Химену принести подушки. Приготовьтесь, что вам скоро снова будет немного больно.
Я рассмеялась.
— Подушки были вашей защитой. Если бы не они, я бы вам ногу сломала.
Он пожал плечами.
— Вам надо топать значительно сильнее.
Я раскрыла рот от удивления. А потом поняла, что он просто подначивает меня. И ведь сработало.
Не сводя с него глаз, я сказала:
— Химена, пожалуйста, принеси еще подушек. Гектору они понадобятся.
Она поспешала прочь, а он сказал:
— Думаете научиться этому быстрее, чем ваш семилетний наследник?
— Сами увидите.
Он усмехнулся.
Еще какое-то время мы тренировались, то одной ногой, то другой, а потом он научил меня бить по коленной чашечке. К тому времени, когда Химена объявила, что пора заканчивать, у меня болели ступни, мускулы на икрах и голенях дрожали, шов на животе горел от растяжения.
Я с удивлением обнаружила, что довольна собой. Я попробовала покрутить лодыжкой, с удовольствием чувствуя, как по сосудам бежит кровь. Я чувствовала себя сильной, несмотря на усталость. Даже могущественной. С Гектором всегда было так легко, с того самого дня больше года назад, когда он устроил скучающей принцессе экскурсию по дворцу, чтобы она могла почувствовать себя как дома. Я надеялась, что новый урок не заставит себя долго ждать.
10
Я игнорировала отца Алентина и делегацию Космэ достаточно долго, чтобы выместить свою обиду. Однако отец Алентин начал смиренно помогать Химене в ее исследовании свойств амулета. Наконец я решила пригласить их на ужин в моей личной столовой, надеясь отдохнуть в компании друзей, слушая и рассказывая истории, и вернуть забытую легкость дружеского общения.
Однако мажордом настоял, чтобы я также пригласила конде Тристана и его фатоватого атташе, а также леди Геду, чей голос в кворуме мог мне понадобиться, если в скором времени не будет найдена замена. Он был прав — со стратегической точки зрения. Но мое воодушевление сменилось страхом. Я-то надеялась позволить себе на один вечер не быть королевой.
Я намеренно пришла к ужину последней — у меня зубы сводило от мысли о необходимости вести пустую светскую беседу в ожидании окончания сервировки. Как это принято в Гойя д’Арене, в столовой стоял низкий стол с разложенными вокруг большими подушками. Я в который раз подумала, что нужно издать указ, чтобы в столовых ставили нормальные столы и стулья.
Гектор и Химена уселись по обе стороны от меня. Я нахмурилась при мысли, что не могу даже насладиться небольшим частным ужином без их неусыпной охраны.
Я кивнула отцу Алентину и Белену, сидящим на другом конце стола. Леди Геда сидела прямо напротив, тепло поприветствовав меня, она отклонилась назад и принялась бесцеремонно разглядывать конде Тристана, сидевшего рядом с ней. Но конде не заметил этого, так как сам в свою очередь разглядывал меня с того самого момента, когда я вошла.
Я вздохнула и потянулась за бокалом шиповникового вина, готовясь к долгому, скучному вечеру. Если бы были только Алентин и Белен, я точно знала бы, что сказать и как себя вести. Моя злость на них утихла, так я соскучилась по друзьям.
К моему облегчению, конде Тристан начал застольную беседу:
— Леди Химена, как продвигаются ваши ночные исследования в монастыре?
Все замерли. Белен стал мрачным и напряженным, словно грозовая туча.
Конде встревоженно огляделся.
— Я что-то не то сказал, да? Что-то лишнее?
Леди Геда сказала:
— Ах, я уверена, что это не так. Нам всем надо лучше узнать друг друга. — Она повернулась ко мне. — Не так ли, ваше величество?
Голос мой прозвучал на удивление ровно, когда я сказала:
— Ваша милость, скажите, откуда вы знаете об исследованиях Химены?
Он смущенно переглянулся со своим герольдом. Конде сказал:
— Я часто гуляю по ночам, когда все спят. В последнее время я хожу молиться в монастырь. Прошлой ночью я видел леди Химену с послом из Басагуана. — Он легким кивком указал на Алентина. — Я просто подумал… я знаю, что она была переписчицей… В общем, я недавно сам начал изучать рукописи, и я думал поболтать о…
Я рассмеялась, когда на ум мне пришла неплохая ложь. Этот смех не обманул бы никого из моих знакомых, но конде стало легче.
— Я не хотела пугать вас, ваша милость, — сказала я. — Просто мы намеренно держали это в тайне. Понимаете, не многие знают, что архив Бризадульче несколько пострадал во время войны. Мы ведем работу по восстановлению документов, даже пишем новые по мере необходимости.
Он кивнул.
— Я рад это слышать. Подобные жесты много значат для укрепления дружеских отношений с королевой Космэ. А это жизненно важно, притом что ее страна располагается между нами и Инвирной.
— Это так. — Я подняла свой бокал. — За дружеские отношения между Басагуаном и Гойя д’Ареной.
Все подняли бокалы и с вежливым облегчением повторили тост.
— Однако на вашем месте, — продолжал конде, — я прочесывал бы архив в поисках информации об амулете.
