Онлайн книга «Возможно, в другой жизни»
|
– Круассаны. Пусть будут мини-круассаны. Он кидает монетку в прорезь и нажимает на кнопки. Пакетик с круассанами падает в ящик, и я вытаскиваю его оттуда. Один круассан я хватаю сама, второй вручаю Генри. – Спасибо, – кивает он. – Тебе спасибо. Ты же за них платил. А еще ты отправился со мной в путешествие по коридору… причем, скорее всего, по своей инициативе. – Я и правда не получал на этот счет никаких распоряжений, – говорит он, дожевывая свой круассан. Мне хочется спросить, почему он так добр ко мне, почему тратит на меня столько времени. Но я не решаюсь. А вдруг это все сразу же прекратится? – Ну что, едем назад? – спрашивает Генри. – Хорошо, – киваю я. Мы добираемся до лифта, и тут он останавливается. – Хочешь спать или не слишком? – спрашивает он. – А что такое? Лифт открывается, и Генри закатывает кресло внутрь. На мой вопрос он отвечает загадочной улыбкой. Выходим мы на втором этаже. – Ну что, ты так и будешь молчать? – спрашиваю я. Все так же улыбаясь, он катит кресло по коридору. Потом мы сворачиваем за угол, и он открывает какую-то дверь. В лицо мне ударяет свежий ночной воздух. Мы на дворике для курящих. Тесном, грязном, восхитительном дворике. Я делаю глубокий вдох. За оградой шумят машины. Мелькают огоньки города. Пахнет металлом и асфальтом. Наконец-то между мной и этим миром нет ни стен, ни окон. К моим глазам подступают слезы. Генри присаживается рядом на корточки и достает носовой платок. На мгновение взгляды наши встречаются, и я без слов знаю, что бы он сделал, если бы встретил меня где-нибудь на вечеринке. Он проводил бы меня до дома. – Ну что, готова ехать обратно? – Да, – говорю я. Потому что уже поздно, и мне надо быть в палате. А Генри надо заниматься с другими пациентами. Но мне совсем не хочется уезжать отсюда. Мы возвращаемся в палату, и Генри подкатывает кресло к кровати. – Обними меня за шею, – говорит он. Так я и делаю. Он подхватывает меня на руки и бережно опускает на кровать. Пожалуй, это самый романтичный момент в моей жизни… – Прошу прощения, – раздается чей-то колючий голос. Мы с Генри поворачиваемся и видим медсестру, которая стоит в дверном проеме. На ней халат бледно-розового оттенка, а сама она уже в годах. Генри внезапно отстраняется от меня. – Мне казалось, вторую половину ночи тебя подменяет Элеанор. – Видимо, вы перепутали меня с Патриком, – качает головой Генри. – Это он просил подменить его. – Ясно. Когда закончишь здесь, загляни ко мне на пару слов. – Хорошо, сейчас буду. Медсестра кивает и уходит. – Спокойной ночи, – развернувшись, Генри идет к двери. – Спасибо тебе, – говорю я ему вслед. – Мне очень… – Не за что, – бросает он и скрывается за дверью. * * * Последние несколько минут Габби занимается тем, что швыряет вещи. Большие и маленькие. Фарфоровые и стеклянные. Они падают на пол и с грохотом разбиваются. Мы с Шарлемань предусмотрительно держимся в сторонке. Днем Габби так и не вернулась на работу. Я отвезла ее домой, и до самого вечера она просидела на диване, как неживая. Почти не говорила, уставившись перед собой в пространство. Ожила она лишь при виде Марка. Тот вошел в дверь и с ходу сказал: – Позволь, я все объясню. – Не желаю ничего слушать, – отрезала Габби. – Да ладно, Габби. Уж выслушать-то меня ты могла бы… Тут-то она и швырнула в него журналом. Следом полетели книги и пульт от телевизора. По правде говоря, услышь я такую глупость, тоже начала бы швыряться чем ни попадя. – Что ты делала сегодня в моем офисе? – ляпнул Марк. – И это все, что тебя интересует? Как именно я тебя застукала? Габби перебралась на кухню, и в ход пошла посуда. Она и сейчас бушует, не хуже урагана. – Кто такая эта девица? – кричит она Марку. Марк молчит. На Габби он старается не смотреть. Та неожиданно застывает и начинает осматриваться. «Что это я делаю?» Такое чувство, будто она задает вопрос не кому-то конкретно, а дому в целом. Воспользовавшись моментом, я подхожу и обнимаю ее за плечи. Габби снова поворачивается к Марку. – Убирайся, – говорит она. – Забирай свои вещи и убирайся из дома. – Это и мой дом, – пытается возразить он. – И я прошу всего лишь пару минут… – Пошел. Вон. Габби не кричит, но в голосе ее слышна такая сила, что Марк не решается спорить. Развернувшись, он спешит в спальню. Габби берет на руки Шарлемань и присаживается у стола. Марк мечется по дому, собирая свои вещи. Он хлопает дверьми. Он тяжко вздыхает. А я все больше и больше понимаю, что этот человек никогда мне не нравился. Минут через сорок Марк появляется на пороге гостиной. – Я ухожу. – Он бросает взгляд на Габби в надежде услышать хоть что-то, но та молчит. Марк делает шаг к двери, и тут Шарлемань прыгает на пол. – Нельзя, – говорю я ей. Марк с недоумением смотрит на собаку, явно не понимая, что она делает в его доме. Повернувшись, он открывает входную дверь, и тут Габби вновь оживает: – Сколько времени это тянется? Марк бросает на нее взгляд и тут же отворачивается. – Неважно. – Даже по голосу слышно, как ему стыдно. – Я спросила, сколько времени ты с ней встречаешься? Марк мнется, не решаясь ответить. – Почти год, – говорит он наконец. – Можешь идти, – роняет Габби. Так он и делает. Габби подходит к окну и следит за тем, как он уезжает. Только после этого она поворачивается ко мне. – Мне так жаль, Габби, – говорю я. – Твой Марк – просто скотина. Она внимательно смотрит на меня. – Ты тоже спала с чужим мужем. Она не делает из этого никаких выводов, ограничиваясь одной фразой. Но и без того все понятно. – Да, – киваю я. – Я вела себя ужасно. Точно так же, как Марк и та женщина вели себя ужасно по отношению к тебе. Я совершила ошибку, Габби, и ты помогла мне это понять. Ты не стала осуждать меня. Ты верила в то, что я могу исправиться, и твоя вера действительно помогла мне изменить свою жизнь. Но тебе не нужно проявлять ту же доброту по отношению к Марку. Прямо сейчас ты можешь просто ненавидеть его. |