Книга Пока любовь растворяется в воде, страница 36 – Фульвио Эрвас

Опрошенный журналист был достаточно немногословен и отвечал довольно расплывчато. Сначала он отнекивался, ссылаясь на конфиденциальность источников, но потом все-таки признался, что в понедельник утром в редакцию поступил анонимный звонок.

Начальник полицейского управления и комиссар Леонарди посинели, как куст гортензии, щедро удобренный солями железа.

— Это сделал доктор Панцуто, точно говорю! — воскликнул Леонарди.

Он имел в виду судмедэксперта, с которым сотрудничало их полицейское управление, когда приходилось работать с костями с более или менее свежим мясом. Могло ли такое случиться?

— Уверен, — продолжал комиссар. — Этот журналист — его племянник. Он о чем-то проговорился, сам того не желая, бедняга, — добавил Леонарди, пытаясь смягчить свои слова.

— Как он мог узнать имя той, кому принадлежит скелет, изучив только кости и уверившись в отсутствии ступней? — спросил Стуки.

— А разве мы не поручили это дело нашему антропологу, доктору Салмази? — прорычал начальник полиции.

— Да, но Панцуто тоже взглянул, «одним глазком», как он выразился, — очень любопытный старик. Салмази же перфекционист. Он дал нам пока только кое-какие указания и предоставил самую общую информацию. Никаких полетов фантазии: он подготовит для нас полный отчет в течение недели, — сообщил Леонарди.

— Перфекционист? А что он собрался делать так долго? Мы ведь его не просим сообщить нам длину аппендикса покойной.

Начальник полиции все никак не мог успокоиться. Потом, будто пораженный какой-то мыслью, он произес:

— А что, если та синьора сама сообщила в газеты? Она мне первому назвала имя Аличе Бельтраме. Да, могу поспорить, что так оно и есть!

— Стуки, вы с ней разговаривали, как думаете — такое возможно? — спросил Леонарди.

— Боюсь, что на самом деле синьора желает прославить девушку, которая живет у нее в доме.

— В каком смысле?

— Комиссар, вы знаете о том, что имя Бельтраме синьоре Фортуне поступило… сверху?

— О чем это вы? Это что еще за история?

Начальник заметно напрягся.

— Леонарди, что происходит? Вы меня заверили в том, что это была ложная информация! — заорал начальник полиции.

Его взгляд, обращенный к комиссару, метал громы и молнии. Леонарди побелел как полотно. Он сильно затряс головой, словно отгоняя любопытную летучую мышь.

«Печальная история», — подумал инспектор. Он знал, что пожилая женщина взяла к себе девушку-марокканку, потому что ее родители бедствуют: у них четверо детей, и вся семья живет на одну зарплату отца-каменщика.

— И от какого же важного лица поступило это сообщение? — грозно спросил начальник.

Стуки подумал, что он, скорее всего, недооценил ситуацию. Вначале все показалось ему глупым недоразумением. И, возможно, глупым оно было, но инспектор больше не был уверен в том, что проиходящее можно было назвать недоразумением.

— Довольно важная личность, — медленно произнес Стуки, — Дева Мария собственной персоной.

В кабинете воцарилась настороженная тишина. Казалось, можно было наблюдать, как постепенно высыхает на воздухе роговица слишком широко распахнутых глаз начальника управления. Комиссар Леонарди поднес руку к сердцу в попытке предотвратить приступ стенокардии, как это с ним случалось только в самые трудные моменты его карьеры.

— При чем здесь Дева Мария? — робко спросил кто-то.