Книга Черный крестоносец, страница 118 – Алистер Маклин

– Правда? И как будет отсчитываться этот ярд в Тихом океане?

– Ладно, цель – восемь на шесть футов, – великодушно уступил он моим расспросам. – Плот с магнием. Когда ракета вернется в атмосферу, система астронавигации отключится и за дело возьмется тепловая головка самонаведения, которая находится в носу. Ракета нацелена на тепловой источник. Разумеется, корабль, особенно труба парохода, тоже тепловой источник. Поэтому плот с магнием – намного более мощный источник тепла – подожгут по сигналу с «Неккара» за девяносто секунд до прилета ракеты. И она выберет самый сильный из двух источников.

– Надеюсь. Это же в интересах самого «Неккара». Плохо будет, если они опоздают и подожгут плот на девяносто секунд позже.

– Не опоздают. Как только ракета поднимется в воздух, отсюда будет подан радиосигнал. – Он сделал паузу. – Если, конечно, она поднимется в воздух. «Крестоносец» будет лететь три с половиной минуты. Значит, они подожгут плот через две минуты после получения сигнала.

Но я больше не слушал его. Леклерк, Хьюэлл и последние охранники уже исчезли в бункере. Я отвернулся и взглянул на сверкающий песок и блестящую зеленую гладь лагуны и вдруг замер, увидев примерно в четырех милях судно, проходящее сквозь разлом в рифе. Впрочем, я почти сразу расслабился: это не мог быть военный корабль-спаситель. Это прибыл бесстрашный мореплаватель капитан Флек, чтобы получить причитающееся. Харгривс упоминал, что его ждали в тот день. Я подумал о капитане Флеке. На его месте я бы развернул шхуну и двинулся в противоположном направлении, как можно дальше от Леклерка. Но капитан Флек не знал того, что знал я. По крайней мере, у меня были основания так думать. «Что ж, капитан Флек, – подумал я. – Тебя ждет большое потрясение».

Услышав грохот колес, я обернулся. Два монтажных крана, управляемые с помощью радиосигнала, самостоятельно разъезжались в разные стороны. Выглядело это довольно странно. Верхние фиксаторы убрались, и теперь «Крестоносца» поддерживали в вертикальном положении только телескопические фиксаторы у основания. До пуска оставалось секунд десять или даже меньше. Никто больше не разговаривал – непросто найти тему для беседы, когда жить, возможно, остается всего восемь секунд.

Внезапно пробудились к жизни и завыли турбины больших высокоскоростных индукционных вентиляторов, расположенных около носового отсека «Крестоносца». Две секунды до пуска… одна… Все словно окаменели, прищурившись в ожидании невиданного прежде сокрушительного удара. Нижние фиксаторы отпали, раздался звук, похожий на удар грома, и в основании «Крестоносца» появился огромный огненный шар, полностью поглотив тележку, на которой тот стоял. Медленно, невероятно медленно «Крестоносец» оторвался от земли, оранжевый огненный шар последовал за ним, и теперь эхо от грома сменил непрерывный монотонный пронзительный рев, который пугал своей громкостью и обрушивался на наши ушные перепонки, словно грохот мощных реактивных двигателей, находящихся на расстоянии вытянутой руки. В это мгновение язык ярко-красного пламени в пять футов длиной пронзил пылающую сферу у основания ракеты и поднял «Черного крестоносца» в небо. Но все же высоту он набирал медленно, неимоверно медленно. Казалось, что ракета может в любой момент опрокинуться. Затем на высоте в сто пятьдесят футов произошел еще один мощный взрыв, когда воспламенилась вторая группа топливных цилиндров, и «Крестоносец» увеличил скорость. Третий взрыв – на высоте в шестьсот футов, и вот тогда ракета начала разгоняться с фантастической быстротой. Примерно в пяти или шести тысячах футов над землей она резко развернулась и полетела на юго-восток по траектории, почти абсолютно параллельной поверхности океана. Через десять секунд «Крестоносец» полностью скрылся из виду, и ничто больше не указывало на его недавнее здесь присутствие, кроме едкого запаха сгоревшего топлива, черной обгоревшей тележки и толстого белого конденсационного следа, пересекавшего по прямой яркое голубое небо.