Книга Черный крестоносец, страница 223 – Алистер Маклин

– Если есть вопросы, то задавайте, – отрезала она. – Бросьте эти ваши уловки.

Изящной беседы не вышло.

– Сколько лет вы работаете у доктора Макдональда?

– Четыре года. С тех пор, как он переехал сюда. Более благородного джентльмена нигде не сыщешь. К чему этот вопрос?

– В доме много весьма ценных вещей. – Я перечислил с десяток предметов, начиная с ковров и заканчивая картинами. – Давно он их приобрел?

– Я не обязана отвечать ни на какие вопросы, господин инспектор.

Какая отзывчивая особа.

– Нет, конечно, – согласился я, – не обязаны. Особенно если желаете ухудшить положение своего работодателя.

Она посмотрела на меня с ненавистью, помолчала и стала отвечать.

Как минимум половину вещей Макдональд четыре года назад привез с собой. Остальное приобретал позже с довольно регулярной периодичностью. Миссис Турпин оказалась одной из тех выдающихся женщин, которые с феноменальной точностью запоминают самые незначительные моменты жизни, и сумела более-менее достоверно указать день и час доставки каждого из предметов и даже описать, какая стояла погода. Смысла проверять ее слова не было – только зря потратил бы время. Если уж миссис Турпин сказала: то-то и то-то было тогда-то и тогда-то, значит так оно и есть, и тут уж ничего не поделаешь. Это, разумеется, помогло развеять кое-какие сомнения по поводу Макдональда. Никаких неожиданных подозрительных притоков роскоши за последние недели и месяцы. Свои помпезные приобретения он делал в течение многих лет. Откуда у него деньги на такие дорогие покупки, я не понимал. Да и какая разница? Будучи холостяком и не имея иждивенцев, он действительно мог позволить себе жить с размахом.

Я вернулся в гостиную и увидел Карлайла, направляющегося ко мне с двумя большими папками в руках.

– Мы сейчас тщательно обыскиваем кабинет доктора Макдональда, сэр, составляем подробные описи. Я подумал, эти документы могут вас заинтересовать. Похоже, какие-то официальные письма.

Документы действительно представляли интерес, но не в том смысле, в котором я ожидал. Чем больше я узнавал о докторе Макдональде, тем менее опасным он казался. В папке лежали сделанные через копировальную бумагу копии его писем и ответы от его коллег-ученых и европейских научных организаций, главным образом от Всемирной организации здравоохранения. Письма не оставляли сомнений в том, что доктор Макдональд – высокоодаренный и уважаемый химик и микробиолог, один из лучших профессионалов в своей области. Почти половина его посланий была адресована в различные подразделения ВОЗ, расположенные, в частности, в Париже, Стокгольме, Бонне и Риме. В них не содержалось ничего страшного или антипатриотического, не стояло грифа секретности, а часто встречающаяся на копиях вторая подпись – доктора Бакстера – сама по себе служила достаточным подтверждением этому. К тому же хотя это считалось тайной, но все ученые в Мордоне знали, что их почту подвергают цензуре. Я еще раз пролистал папку и едва отложил ее в сторону, как зазвонил телефон.

В трубке раздался голос Хардангера, и звучал он довольно мрачно. Выслушав его, я тоже помрачнел. Кто-то позвонил в Альфрингем и велел приостановить следствие на сутки, в противном случае с Пьером Кэвеллом, который, как известно, исчез, произойдет неприятность. Доказательства, что звонивший знает, где находится Кэвелл, будут предъявлены, если до шести часов вечера полиция не прекратит следственные действия.