Книга Черный крестоносец, страница 313 – Алистер Маклин

Еще несколько секунд, не более, Боуман простоял без движения, будто завороженный. Если только Ференца не поразила вдруг полная глухота, юноша наверняка слышал полный ужаса вопль и вот-вот примчится сюда, чтобы узнать причину.

Боуман бегом покинул площадь, направляясь узкой улочкой вглубь поселения, и примерно на полпути был вынужден спрятаться в затянутом тенями узком тупичке, – он вовремя заслышал приближение Ференца и мельком разглядел, как тот пробегает мимо: пистолет в одной руке, нож – в другой. Был ли пистолет перезаряжен и поостережется ли Ференц палить прямо среди жилых домов, трудно было сказать. Даже в момент, казалось бы, невыносимого напряжения Ференц все еще обладал достаточным запасом здравого смысла, чтобы держаться ровно посередине улицы – там, где его не смог бы подстеречь противник, пусть и безоружный. Верхняя губа юнца была приподнята в безотчетном оскале, воплотившем собой ярость, ненависть и страх. То было лицо безумца.

Не всякая женщина, разбуженная посреди ночи, будет сидеть в постели с натянутой до шеи простыней, взъерошенными волосами и с глазами, затуманенными сном, и при этом выглядеть так же привлекательно, как если бы собиралась на бал, – но Сесиль Дюбуа, видимо, относилась к этим немногим. Жмурилась она, пожалуй, несколько дольше, чем приличествовало ожидающей партнера танцорше, но после этого уставилась на Боумана взглядом проницательным и критическим, потому, вероятно, что в результате лазания по руинам и падений с осыпающихся горных склонов темное сукно его костюма потеряло часть своего салонного блеска. Ну а если говорить честно, одежда на нем была вся выпачкана, сплошь в пятнах и прорехах, уже не подлежащих починке. Набравшись терпения, он ждал от Сесиль хоть какой-то реакции – отлично подошли бы сарказм, издевка или, по крайней мере, простое раздражение, – но банальности явно были не в стиле девушки.

– Я думала, к этому времени вы уже будете в соседнем кантоне.

Это все, что она сказала.

– Да я вообще чуть концы не отдал… – Боуман убрал руку с выключателя и потянул на себя входную дверь, чтобы прикрыть ее, но не захлопнуть. – Но все же вернулся. За машиной. И за тобой.

– За мной?

– В первую очередь за тобой. Проснись и одевайся. За твою жизнь не дадут и ломаного гроша, если ты тут задержишься.

– За мою жизнь? Но с чего мне вдруг…

– Вылези из постели, оденься и соберись в дорогу. Сейчас же.

Подступив к кровати, Боуман вперил в девушку тяжелый взгляд. Вид его вряд ли мог кого-то обнадежить, но был, видимо, достаточно убедителен, потому что Сесиль чуть сжала губы и согласно кивнула. Тогда Боуман вернулся к двери и выглянул через щель, оставленную намеренно. Как бы ни была привлекательна темноволосая мисс Дюбуа, подумалось ему, это вовсе не значит, что Сесиль обязана вести себя в соответствии с образцовым стереотипом красавицы-брюнетки: она умела принимать решения, быстро смирялась с тем, что считала неизбежным, а фразочка: «Если ты вообразил, что я захочу одеваться, пока ты тут стоишь…» – и вовсе, похоже, не пришла ей в голову. Не то чтобы Боуман захотел всерьез оспорить подобное замечание, но в данный момент думать он мог лишь о скором и неизбежном возвращении Ференца. Даже непонятно, что могло так задержать молодого цыгана, ведь Ференц уже должен был с повинной головой явиться к своему старику, чтобы доложить о возникновении непредвиденных трудностей при выполнении задания. С другой стороны, ничто не мешало Ференцу и теперь еще рыскать по задворкам Ле-Бо с пистолетом в одной руке, ножом – в другой и надеждой на мщение – в сердце.