Книга Черный крестоносец, страница 447 – Алистер Маклин

– Другого я и не ожидал, – с презрением процедил О’Брайен. – Спишь на работе, так, Дикин?

Тот промолчал, лишь ткнул большим пальцем в направлении манометра. Банлон изучил показания датчика и вынес свой вердикт:

– Да вроде недолго спал, майор. Давление в самый раз. – Он равнодушно окинул взглядом тендер: поленья по-прежнему лежали аккуратными рядами, без малейших признаков посягательства на порядок. – И дров ушло как раз столько, сколько и требовалось. Вполне неплохая работа. Конечно, с его-то опытом по части пожаров, вроде устроенного им в Лейкс-Кроссинге…

– Довольно, Банлон. – О’Брайен мотнул головой. – Эй, ты, пошли.

Дикин одеревенело поднялся и посмотрел на часы:

– Полночь! Я пробыл здесь семь часов! Вы обещали только четыре.

– Банлону необходимо было выспаться. Ты чего хочешь, Дикин, сочувствия?

– Еды.

– Карлос приготовил ужин. – (Дикин мысленно поинтересовался, как Карлосу удалось выкроить время на готовку.) – На кухне. Мы уже поели.

– Да уж не сомневаюсь.

Майор и Дикин спустились на обочину и прошли к передней площадке первого вагона. Наверху О’Брайен перегнулся за перила и махнул рукой, машинист подтвердил жестом прием и скрылся в кабине. Майор открыл дверь в салон:

– Ты идешь?

– Через минуту. – Дикин потер лоб. – Не забывайте, что во время стоянки поезда свежий воздух в кабину машиниста не поступает. После проведенных там семи часов у меня голова, как тыква.

О’Брайен окинул его подозрительным взглядом, затем, очевидно, вполне обоснованно рассудил, что на площадке никаких бед Дикину не натворить, кивнул и поспешил скрыться внутри.

Банлон открыл дроссель. Проскальзывая, колеса завертелись на обледенелых рельсах, из трубы повалили густые клубы дыма. Натужное пыхтение паровоза усилилось, но затем резко стихло, стоило колесам войти в сцепление, и тогда состав медленно покатил вперед. Держась за поручень, Дикин высунулся наружу и посмотрел в сторону хвоста поезда. В снежной темноте сказать наверняка было нельзя – вполне могло разыграться воображение, – но ему показалось, что между грузовым и первым вагоном для лошадей образовалась небольшая брешь. Полминуты спустя, когда железнодорожный путь изогнулся в пологом повороте и наблюдать за хвостовой частью стало много проще, Дикин уже был уверен, что воображение ни при чем. Быстро растворяющиеся в темноте призрачные пятна двух вагонов с лошадьми, которые от состава теперь отделяло двести-триста ярдов, оставались совершенно неподвижными.

Он выпрямился. И хотя на первый взгляд его лицо могло показаться обычным, непроницаемым, на нем, пожалуй, можно было заметить легкое выражение удовлетворения. Повернув дверную ручку, он вошел в салон. Губернатор, Клермонт, Пирс и О’Брайен со стаканами в руках расположились плотным кружком вокруг печки, Марика же, чуть в сторонке и без напитка, сидела с чинно сложенными на коленях руками. Все присутствующие одновременно подняли на Дикина взгляд, и майор ткнул пальцем в направлении хвоста поезда:

– Еда на кухне.

– А где я сплю этой ночью?

– Тебе не помешает научиться говорить спасибо.

– Что-то не припомню, чтобы кто-нибудь сказал мне спасибо за те семь часов, что я провел в этой чертовой кабине. Где я сплю?

– Здесь, – ответил полковник. – На одном из диванов.

– Что? Рядом с винным шкафом? – Он направился к двери.