Книга Черный крестоносец, страница 449 – Алистер Маклин

Эшелон бежал вдоль узкого и глубокого ущелья, а с другой стороны пути сразу за обочиной высились сосны, чьи прогибающиеся от тяжести снега ветви едва не задевали крыши вагонов. Пару раз, словно по наитию, Дикин оглядывался через плечо как раз вовремя, чтобы заметить стремительно приближающиеся к нему массивные ветви, и оба раза ему приходилось распластываться, чтобы его не смело с поезда.

Наконец он добрался до конца второго вагона, глянул вниз и совершенно не удивился, увидев внизу расхаживающего туда-сюда Карлоса, закутанного от стужи по самые уши. Дикин отодвинулся от края, развернулся, встал на четвереньки и прополз так несколько футов обратно. Затем полностью выпрямился и двинулся дальше, с величайшим трудом сохраняя равновесие.

Наконец он заметил, что прямо на него несется большая ветка сосны. Дикин не колебался ни секунды, всецело понимая, что если не сделает этого сейчас, то навряд ли снова наберется решимости выполнить задуманный самоубийственный трюк. Он сделал несколько быстрых шагов назад, чтобы смягчить ударную силу ветки при столкновении, и с этой же целью на высоте груди вытянул вперед руки.

Он схватил ветвь обеими руками и тут же, к своему немалому смятению, обнаружил, что она отнюдь не такая массивная, как ему представлялось с расстояния: его ввел в заблуждение слой снега на ней. Под его весом ветка основательно прогнулась. Дикин лихорадочно вскинул ноги, но даже так его спину отделяло от крыши немногим более двух футов. Он бросил взгляд вниз. Ничего не подозревающий Карлос, по-прежнему расхаживающий по площадке, какое-то мгновение находился буквально в одном футе от него внизу, а затем скрылся из виду.

Дикин резко опустил ноги на крышу грузового вагона и затем, катясь спиной против хода поезда и оставляя каблуками две колеи в смерзшемся снеге, так же резко отцепился от ветки, осознавая, что прямо сейчас рискует напороться на одну из вентиляционных труб.

К счастью, подобной участи ему удалось избежать, однако в то мгновение собственное везение навряд ли занимало его внимание, поскольку удар спиной о крышу вагона оказался в буквальном смысле оглушительным, хотя предварительно он и пригнул голову к груди. Как ни парадоксально, но спасла Дикина именно вероломная корка обледенелого снега. Упади он на чистую и сухую поверхность, торможение произошло бы столь стремительно, что наверняка привело бы к потере сознания, а то и к серьезной травме, но в любом случае результат был бы одинаковым: бесчувственное или покалеченное тело по инерции моментально слетело бы с крыши. На деле же ударное воздействие смягчилось тем обстоятельством, что Дикин сразу же заскользил по крыше, да с такой скоростью, что перспектива вылета за ее задний край и затем на железнодорожные пути внизу показалась ему даже не вероятной, а практически неизбежной, а уж тогда одними ушибами точно будет не отделаться.

Опять же, как это ни парадоксально, спасли его те самые потенциально смертоносные вентиляционные трубы. Скорее инстинктивно, нежели осознанно, Дикин выбросил руку к первой же проносящейся мимо конструкции. И в следующее мгновение его пронзило адской болью, словно вырвало из сустава правое плечо, а потому закрепиться ему не удалось, и его понесло дальше. Тем не менее скорость скольжения заметно снизилась. Дикин зацепился за следующую трубу, и пыточный процесс полностью повторился, зато теперь он двигался не быстрее пешехода. Показалась третья и, как он заметил, последняя труба. Он вновь обхватил ее правым локтем, но на этот раз вытянул левую руку и взял в замок запястье правой. Наверное, мелькнула у него мысль, правое плечо успело отрасти заново, потому что по ощущениям его опять как будто вырвало. И все же ему удалось удержаться. По инерции тело описало дугу в три четверти круга, пока его ноги ниже колен высовывались над левым краем крыши. И все же ему удалось удержаться. Дикин понимал, что необходимо выбираться, что на большее у него может не хватить сил. Медленно, превозмогая ужасную боль, он подтянулся к центральной линии крыши, перебрался к заднему краю и скорее упал, чем спустился на площадку внизу.