Книга Черный крестоносец, страница 57 – Алистер Маклин

Мне удалось вернуться в гостевой домик в целости и сохранности. Пришлось потратить на это полтора часа, причем половину времени я ползком преодолевал первые пятьдесят ярдов, но у меня получилось.

Где-то в пять утра я приподнял уголок шторы со стороны моря и проскользнул в дом. Мари спала, и я не видел смысла будить ее, чтобы поделиться плохими новостями. Я смыл крем для обуви в умывальнике, стоявшем в углу комнаты, и из-за усталости не стал перебинтовывать руку. Сил не осталось даже на то, чтобы обдумать случившееся. Я рухнул в постель и уснул, кажется, раньше, чем моя голова коснулась подушки. И если бы у меня была дюжина рук и каждая пульсировала от боли так же сильно, как моя левая, даже это не помешало бы мне забыться крепким сном.

Четверг, полдень – пятница, 01:30

Проснулся я уже за полдень. Была поднята только та штора, что закрывала вид на лагуну. Я видел мерцающую зеленую воду, ослепительно-белый песок, бледную пастель кораллов, а за лагуной – темные воды океана, над которыми поднималось безоблачное небо. Остальные три шторы висели на месте, поэтому никакой ветерок в комнату не проникал и под соломенной крышей было жарко и душно. Но зато меня никто не тревожил. Левая рука страшно ныла. Но я был жив. И никаких симптомов бешенства не наблюдалось.

Мари Хоупман, в белой блузке и шортах, сидела на стуле возле моей постели. Глаза ясные и отдохнувшие, на щеках румянец – от одного ее вида мне стало еще хуже. Мари улыбнулась, и я понял, что она больше не сердится на меня. А какое нежное выражение лица, намного нежнее, чем тогда, в Лондоне.

– Замечательно выглядишь. Как ты себя чувствуешь? – Оригинальный вопрос, что и говорить.

– Как огурчик. Температура нормальная. Прости, что разбудила, но через полчаса подадут ланч. Профессор велел одному из тех фиджийцев смастерить их, чтобы ты мог добраться до его дома. – Она указала на пару отлично сделанных костылей, прислоненных к стулу. – Или, если хочешь, поешь здесь. Ты, наверное, голодный, но я не стала будить тебя к завтраку.

– Я уснул часов в шесть.

– Тогда понятно.

Я готов был снять шляпу перед ее выдержкой и умением скрывать свое любопытство.

– А ты как себя чувствуешь?

– Кошмарно.

– И выглядишь так же, – честно сказала Мари. – Совсем расклеился.

– Я разваливаюсь на части. Что ты делала утром?

– Профессор мне проходу не дает. Утром мы с ним плавали, и, кажется, ему понравилось. Потом, после завтрака, прогулялись по острову, и он показал мне шахту. – Она вздрогнула с наигранно-серьезным видом. – Только шахты меня совсем не интересуют.

– И где же твой поклонник сейчас?

– Пошел искать своего пса. Они не могут его найти. Профессор так расстроился. Похоже, он очень привязан к своему питомцу.

– Ха! Питомец? Я встретил этого питомца, и он очень привязался ко мне. Такой приставучий! – Я вытащил из-под одеяла левую руку и размотал окровавленные бинты. – Так прилип, что я не мог отодрать его.

– Боже мой! – Ее глаза расширились, а теплый румянец исчез со щек. – Это… это выглядит ужасно!

Я с какой-то печальной гордостью осмотрел свою руку и убедился, что Мари совсем не преувеличивает. От плеча до локтя вся рука стала сине-черно-фиолетовой и распухла почти в полтора раза. На коже виднелись четыре или пять треугольных отметин от зубов, и кровь все еще понемногу сочилась из них. Та часть руки, которая не посинела, возможно, выглядела не лучше, просто ее покрывала толстая корка темной запекшейся крови. Словом, не самое приятное зрелище.