Книга Черный крестоносец, страница 58 – Алистер Маклин

– Что случилось с собакой? – спросила Мари.

– Я убил ее, – ответил я, вытаскивая из-под подушки перепачканный кровью нож. – Вот этим.

– Где ты его взял? Где… Думаю, ты должен рассказать мне все с самого начала.

Я рассказал ей, быстро и тихо, пока она промывала мне рану и снова перевязывала ее. Особого удовольствия ей это не доставляло, но она хорошо справилась с задачей. Когда я закончил свой рассказ, Мари спросила:

– Что на другой стороне острова?

– Этого я не знаю, – признался я. – У меня есть кое-какие предположения, и все они мне не нравятся.

Мари ничего не сказала, просто закончила бинтовать руку и помогла надеть рубашку. Затем примотала шину пластырем к моей правой лодыжке, отошла ненадолго к шкафу и вернулась обратно с сумочкой в руке.

– Решила припудрить носик, чтобы понравиться ухажеру? – угрюмо спросил я.

– Я собираюсь припудрить носик тебе, – ответила она.

Не успел я опомниться, как Мари нанесла мне на лицо какой-то крем, хорошенько втерла его, а потом посыпала сверху пудрой. Наконец она откинулась назад и придирчивым взглядом оценила свою работу.

– Выглядишь очаровательно, – промурлыкала она, протягивая мне карманное зеркальце.

Выглядел я ужасно. При одном взгляде на меня любой страховой агент в ужасе растоптал бы свою авторучку, лишь бы не подписывать договор. Осунувшееся лицо, красные глаза с темными кругами под ними были исключительно моим вкладом в этот образ, а вот пугающая, но выглядевшая вполне естественной бледность остальной части лица – это уже целиком заслуга Мари.

– Чудесно, – согласился я с ней. – А что будет, когда профессор почувствует запах пудры?

Она вытащила из сумочки миниатюрный флакон духов:

– После того как я вылью на себя пару унций «Тайны ночи», он ничего не сможет учуять на расстоянии двадцать ярдов.

Я наморщил нос и сказал:

– Понял.

«Тайна ночи» и правда оказалась очень крепкими духами, по крайней мере в том количестве, которое Мари использовала.

– А если я вдруг вспотею? Не потечет с меня весь этот крем с пудрой?

– Гарантирую, что не потечет, – улыбнулась Мари. – В противном случае мы подадим в суд на фирму-производителя.

– Ну конечно, – мрачно сказал я. – Это будет даже интересно. Только представь: призраки покойных Дж. Бентолла и М. Хоупман намереваются возбудить дело…

– Прекрати! – резко оборвала меня Мари. – Не надо так!

Я замолчал. Иногда она становилась слишком впечатлительной. А может, просто я вел себя грубо и бездумно.

– Тебе не кажется, что эти полчаса вот-вот закончатся?

– Да. Нам лучше идти, – кивнула она.

Спустившись по ступенькам и сделав шесть шагов под палящим солнцем, я понял, что Мари, возможно, зря так старательно наносила на меня крем и пудру. Чувствовал я себя настолько паршиво, что мой внешний вид уже не играл никакой роли. Я мог наступать только на одну ногу, вторая, босая, висела над землей, и мне приходилось всем весом своего тела наваливаться на костыли. И при каждом ударе левого костыля о затвердевшую под солнцем землю пульсирующая боль пронзала руку от кончиков пальцев до плеча, а затем распространялась по плечу до самой макушки. Я не понимал, почему рана в руке должна вызывать у меня сильную головную боль, тем не менее это было так. Похоже, врачам стоит задуматься над этой проблемой.

Старик Уизерспун либо следил за мной, либо услышал стук моих костылей, поскольку сразу же открыл дверь и быстро сбежал по ступенькам, приветствуя нас. Широкая доброжелательная улыбка тут же сменилась выражением сострадания, едва он увидел мое лицо.