Книга Жестокие игры, страница 129 – Диксон Уиллоу

— Это потому, что ты — семья, — говорю я ему. — А мы всегда поддерживаем семью.

Он замолкает, но я чувствую, как он тяжелеет в моих руках, словно сон наконец одолевает его.

— Мне нравится быть твоей семьей, — шепчет он сонно.

— Мне тоже нравится быть твоей семьей, — шепчу я в ответ, и мою грудь сжимает какое-то неопределимое чувство. Это своего рода тоска, которая не имеет ничего общего с желанием его тела, а связана с желанием всего его самого.

Его дыхание становится тяжелым, и я уже собираюсь выскользнуть из-под него, чтобы выключить свет, когда он прижимает свой полутвердый член к моему бедру.

Его тихий стон проникает прямо в мой член, и через несколько секунд мы оба становимся твердыми.

— Потом, котенок, — обещаю я, когда он начинает тереться членом о мою ногу.

— Хочу сейчас, — бормочет он. — Хочу снова почувствовать тебя в себе.

— Скоро, — говорю я тихо и скольжу рукой по его спине, чтобы обхватить его упругую ягодицу.

Он недовольно ворчит и целует мою грудь.

— Хочу тебя.

— Я знаю, котенок. И я тоже хочу тебя. Но позже. Сейчас тебе нужно поспать, а главное, тебе нужно выздороветь.

Он бормочет что-то неразборчивое и сосет мою грудь, и я чувствую, как на моей коже появляется синяк.

Я хочу только одного — перевернуть его и трахать, пока он не начнет кричать мое имя и умолять меня кончить, но я сдерживаюсь. Сегодня я не был нежен в обоих случаях, и я знаю, что ему должно быть больно. А учитывая, что он все еще под кайфом от экстази, он не почувствует полный эффект от того, что мы сделали, пока действие препарата не пройдет.

Мне нравится причинять ему боль, но я не хочу ему по-настоящему навредить.

— Давай я выключу свет, — говорю я тихо.

Он снова бормочет что-то неразборчивое, но отпускает меня, чтобы я мог дотянуться и выключить прикроватный светильник. Как только я снова ложусь, он сразу же прижимается ко мне и начинает тереться своим членом о мое бедро, обнимая меня.

Я просовываю палец между его упругими ягодицами и медленно вхожу в него. Он все еще влажный от моей спермы, и я могу войти в него почти полностью с минимальным сопротивлением.

Его стон пронизан желанием и облегчением, когда он сжимается вокруг меня, и я снова должен бороться с желанием дать ему именно то, чего он хочет.

Я позволяю ему двигаться против меня. Его ритм замедляется, пока не становится почти ленивым, как будто он черпает утешение, а не просто удовольствие из каждого нежного движения бедер.

Я понятия не имею, как мы дошли до этого, но теперь, когда я попробовал Феликса, я знаю одно наверняка. Ни за что на свете я не отпущу его.

Феликс

Теплое дыхание на моей шее медленно выводит меня из сна, и я прижимаюсь к теплому телу, обнимающему меня.

Я не имею понятия, который час, но судя по тому, как темно в комнате и как мало света проникает через окна, еще не рассвело.

Киллиан стонет во сне и крепче обнимает меня. Его полутвердый член прижимается к моей ягодице, и меня накрывает волна желания, настолько сильная, что у меня перехватывает дыхание.

По моей коже пробегают мурашки и легкое покалывание удовольствия, а мой член становится настолько твердым, что это кажется неестественным и даже болезненным, как будто он настолько чувствителен, что любое трение или давление ощущается, как будто кто-то трет меня наждачной бумагой.