Книга Жестокие игры, страница 15 – Диксон Уиллоу

Это наконец-то разбивает чары, под которые я, по-видимому, попал, и я ухожу в ванную, не обращая внимания на своего сводного брата. Когда дверь за мной закрывается, я прислоняюсь к раковине и делаю несколько глубоких вдохов. Они не помогают успокоить бурю, бушующую внутри меня.

Подняв глаза на зеркало, я безучастно смотрю на свое отражение и прокручиваю в голове последние несколько минут. То, что Феликс сдался и начал сопротивляться, должно было быть победой. Это не должно было меня возбуждать, и уж точно не должно было заставлять меня хотеть большего.

Но, с другой стороны, я не был единственным, кого это возбудило — или единственным, кому это понравилось.

Феликс, может, и выиграл этот раунд, но он даже не представляет, с кем имеет дело. И как далеко я готов зайти, чтобы остаться на вершине.

Феликс

Приняв готовую позу, я ныряю в темные глубины бассейна дома Гамильтона.

Прохладная вода обволакивает меня, как знакомое одеяло, успокаивая мою раскаленную кожу, пока я плавно скольжу по ней. Я остаюсь под водой так долго, как могу, продвигаясь вперед мощными дельфиньими ударами ногами, пока мои легкие не начинают гореть, а разум не кричит мне, чтобы я дышал.

Я выдерживаю еще несколько секунд, преодолевая боль и замешательство, пока не вынужден всплыть на поверхность, чтобы не потерять сознание.

Как только моя голова появляется из воды, я делаю несколько глубоких вдохов и перехожу на баттерфляй, чтобы закончить круг.

Плавание — это одно из немногих занятий, когда я чувствую полный контроль над собой и своей жизнью. Я решаю, нырять мне или всплывать. Я могу выбрать, хочу ли я плавать не спеша или играть с инстинктами и испытывать пределы своей смертности. Это единственное место, где никто не может мне навредить, и единственное время, когда я чувствую себя по-настоящему свободным.

По крайней мере, так бывает обычно. Сегодня все по-другому, и все из-за моего проклятого сводного брата.

Жизнь с Киллианом хуже, чем я мог себе представить, и не по тем причинам, которые я предполагал.

Хотя мы знакомы с десяти лет и последние шесть лет являемся сводными братьями, мы не проводили вместе много времени.

Наши родители отправили нас в одну и ту же школу-интернат, как только высохли чернила на их свидетельстве о браке, но поскольку Киллиан на год старше меня, мы жили в разных общежитиях, учились в разных классах и практически не виделись, разве что мимоходом. Он, близнецы и остальные их дружки издевались надо мной при каждой возможности, но это было не постоянно, так как нас разделял целый кампус.

В прошлом году я наслаждался относительным спокойствием здесь, в Сильверкресте, но теперь, когда мы живем в одной комнате, становится все труднее и труднее избегать его.

Фрагментарные воспоминания о том, что произошло в нашей комнате ранее, пронзают мое сознание, вторгаются в мои мысли и увлекают меня подальше от моего счастливого места.

Сегодня не первый раз, когда я вижу, как Киллиан злится и теряет контроль. Это даже не первый раз, когда он направляет свою необузданную злость на меня или поднимает на меня руку.

Но это первый раз, когда его гнев возбудил меня, и именно об этом я не могу перестать думать.

Я знаю Киллиана почти десять лет, и он всегда был взрывным и легко выходил из себя. За эти годы я стал чертовски хорош в том, чтобы выводить его из себя, и доводить его до такой ярости, что он прибегает к детским оскорблениям и расплывчатым угрозам, — это одна из немногих вещей в этом мире, которые доставляют мне настоящее удовольствие.