Книга Жестокие игры, страница 16 – Диксон Уиллоу

Но это было ничто по сравнению с тем, что я почувствовал, когда он швырнул меня в стену и прижал своим большим телом, и я понятия не имею, что, черт возьми, с этим делать.

Интенсивность его взгляда, напряжение его мышц, даже то, как он прижимался ко мне своим телом, возбуждали меня. Так же, как и осознание того, что он был так же сбит с толку, как и я, когда наконец отступил.

Это безумие, но видеть, как он теряет контроль, заставило меня захотеть поддаться своей собственной ярости. Отпустить себя и позволить себе почувствовать все то, что я так много лет подавлял.

Это почти так же опасно, как возбуждение, которое я видел в Киллиане. То, как он отдался моменту и как он наслаждался им так же, как и я. Это заставляет меня хотеть большего.

Отгоняя эти мысли из головы, я замечаю, что быстро приближаюсь к краю бассейна, и сосредотачиваюсь на том, чтобы правильно рассчитать время для поворота. Это то, что мне нужно. Потерять себя в воде и разбить мир на крошечные моменты, которые имеют смысл. Раз, два, три, четыре. Удар, поворот, гребок, вдох.

Блаженное спокойствие окутывает меня, когда я заканчиваю второй круг и начинаю третий. Моя цель — сто двадцать кругов за час, та же цель, которую я ставлю перед собой каждый вечер, когда прихожу плавать, чтобы измотать свое тело настолько, чтобы впасть в коматозный сон.

Мои мысли снова начинают блуждать, и я возвращаю их в настоящее, добавляя как можно больше силы в каждый удар ногами и гребок руками. При такой скорости я не смогу проплыть даже двадцать кругов, но боль в мышцах и жжение в груди — это именно то, что мне нужно, чтобы вернуться в зону и перестать думать обо всем, от чего я пытаюсь сбежать.

Я как раз подплываю к дальнему краю бассейна, когда что-то на бортике привлекает мое внимание. Это человек?

Смущенный, я поднимаю голову. Темная фигура приседает на краю бортика прямо передо мной. Я настолько удивлен, что мне нужно несколько секунд, чтобы понять, что эта фигура — не один из моих соседей по общежитию, пришедший поплавать в полночь. Если бы это был он, он не был бы одет с ног до головы в черное и не надел бы капюшон, скрывающий его лицо.

Этих нескольких драгоценных секунд колебания достаточно, чтобы выбить меня из ритма, и я пропускаю следующий гребок. Еще несколько секунд уходит на то, чтобы вернуть тело в синхрон, и это закрывает окно времени, которое у меня есть для выполнения поворота. В панике я пытаюсь остановить свой импульс, чтобы не врезаться в стенку.

Мои попытки не приносят результата, и у меня даже нет времени полностью поднять руки перед лицом, прежде чем я врезаюсь в стену почти на полной скорости.

Опираясь на свой тренировочный опыт, я заставляю себя расслабиться, и я как бы складываюсь в бок, как муха, разбивающаяся о лобовое стекло.

Все вокруг погружается в темноту и тишину, и на несколько мгновений я застреваю в этом состоянии между потерей сознания и ошеломлением, погружаясь все глубже в воду. Тьма вокруг меня рассеивается, и я пытаюсь отряхнуть последние остатки оцепенения и начать двигаться.

Мне кажется, что я плыву через патоку, когда я отчаянно хватаюсь за борт бассейна. Я хватаюсь за край и вытаскиваю голову из воды, но прежде, чем я успеваю вдохнуть, меня снова толкают под воду.

В голове взрывается боль, когда человек на бортике хватает меня за волосы и держит под водой.