Книга Жестокие игры, страница 19 – Диксон Уиллоу

Вместо этого я оставил разъяренную Натали в ее постели после нескольких неискренних поцелуев и использовал руку, чтобы как можно быстрее довести ее до оргазма, пока мой член оставался в состоянии нокаута.

Черт возьми, Феликс не просто вторгается в мою комнату, он захватывает мои мысли и мешает моей жизни. И он делает все это с чертовой улыбкой.

Уже почти три часа ночи, и в комнате темно, когда я наконец открываю дверь. Я не стараюсь быть тихим, закрывая за собой дверь и входя в комнату. Надеюсь, я разбужу Феликса. Он и есть причина моего настроения; ему должно быть неудобно и неприятно, потому что именно это он делает со мной с тех пор, как наши матери познакомили нас почти десять лет назад.

Делая как можно больше шума, я включаю лампу у кровати и смотрю на его сторону комнаты.

Я не знаю, что делать с приливом гнева, сжимающим мне грудь при виде его пустой кровати, и грубо снимаю костюм и бросаю его на стул у стола.

Он у Иден? Она живет в Белмонте, и у них строгие правила относительно ночлега гостей в комнатах. Это один из немногих домов, где действует комендантский час для посетителей, и каждый парень в кампусе знает, что трахнуть девушку из Белмонта означает приложить дополнительные усилия, чтобы обойти их одержимость сохранением чистоты своих жильцов или, по крайней мере, поддержанием иллюзии, что они чисты. Девушки из Белмонта могут жить в доме, основанном людьми, которые поднимают культуру чистоты на новый уровень, но это только делает их еще более жаждущими раздвинуть ноги и исследовать то, что им говорят, что они не должны хотеть.

Я не могу представить, чтобы Феликс каким-то образом получил разрешение переночевать в ее комнате, и он ни за что не рискнул бы нарушить их правила. Мало того, что он попал бы в беду, так еще и его лучшая подруга была бы вынуждена искать другое место для проживания, когда ее выгонят.

А в закрытом кампусе посреди нигде, окруженном лучшей охраной, которую можно купить за деньги, нет никаких вариантов проживания за пределами общежитий.

Феликс может быть чертовски раздражающим и слишком высокомерным для человека, чья мать является известной карьеристкой, но он не подверг бы Иден риску быть выгнанной из университета.

Это не значит, что он не трахается с ней; это просто значит, что он не делает этого ночью, когда должен спать в моей комнате.

Я качаю головой, отгоняя эту странную мысль, и отрываю взгляд от его идеально застеленной кровати. Сколько я на нее смотрел? Может, я пьян больше, чем думал, раз смотрю на мебель и спотыкаюсь, пытаясь понять, где мой сводный брат проводит ночи.

В ярости я топаю в ванную, одетый только в боксеры.

— Господи Иисусе, — восклицаю я, чуть не споткнувшись о ногу Феликса, когда вхожу в темную ванную.

Включив свет, я инстинктивно оглядываюсь в поисках признаков опасности.

Феликс стонет и закрывает лицо руками. Он лежит на полу в позе эмбриона, руки на голове, колени подтянуты к груди.

— Что за хрень? — Я качаю головой, и мой боевой настрой угасает, как и часть моего опьянения, при виде моего сводного брата на полу.

Его голос приглушен руками и пронизан болью, когда он отвечает:

— Киллиан?

— Что, черт возьми, произошло? — Я выключаю свет и опускаюсь на колени рядом с ним. Я не вижу крови, но это не значит, что он не ранен.