Книга Преступление в Блэк-Дадли, страница 278 – Марджери Аллингем

– Берегитесь, сэр, – не удержался Пек. – Она вас, как пить дать, проклянет.

– Не сомневаюсь, – улыбнулся Кэйри.

В этот миг на пороге возникла фигура. Бледное испуганное лицо с клочками волос на подбородке таращилось на гостей.

– Входите, – спокойно и деловито пригласил Кэмпион. – Вашей матери в лесу сделалось нехорошо.

Сэмми Манси робко вошел в комнату, двигаясь бочком, словно испуганное животное. Наконец он добрался до освещенного пятачка. Маленький, хилый, одетый в бесформенные потрепанные обноски, он придурковато улыбался и размахивал руками.

Вдруг его осенила какая-то мысль, и он зашептал:

– Вы ее видали, вы ее видали в лесу. Не трогайте меня. Нельзя меня трогать, я ничего не сделал.

Эта тирада его совершенно утомила. Пек, который тем временем рыскал по хижине, вдруг показал всем двух едва остывших зайцев. Сэмми выхватил их и совершенно по-детски спрятал за спину. И так и стоял – дрожа от страха и гнева.

– Силки! – с праведным негодованием воскликнул Пек. – Вот почему они оба не работают. А вся деревня удивляется: на что они живут?

Сэмми огляделся, словно хотел убежать, но между ним и дверью стоял Пек.

Некоторое время Сэмми злобно чертыхался, затем с безумным видом повернулся к матери.

– Мать, они нас застукали! – крикнул он, тряся ее за плечи. – Они видели!

Старуха открыла глаза – бесцветные, водянистые, с красными веками.

– Я их прокляну! – с неожиданной яростью прохрипела она. – Пусть даже не смеют ко мне подходить.

Заметив профессора, она приподнялась на локте и выпустила такую очередь грязных ругательств, что он, несмотря на свой интерес к фольклору, испытал сильнейшее потрясение. Отвечать он не стал, и старуха угомонилась.

– Уйдите отсюдова, – прохрипела она. – Тогда вам ничего не будет. Уйдете – ничего вам не сделаю.

Ответил ей только Сэмми, на которого было жалко смотреть.

– Они нас застукали, – повторил он. – Они все про нас вызнали.

Его слова дошли до старухи не сразу. Она тихонько захныкала:

– Что же мне делать?..

Кэмпион вдруг понял: миссис Манси, в отличие от сына, отнюдь не слабоумная. Взгляд у нее был цепкий. Она мгновенно оценила ситуацию.

– Вы пугали людей на Фарисеевой поляне, чтобы ваш сын мог браконьерствовать? – спросил он.

Старуха проницательно посмотрела на него:

– А вы его не заберете, ежели скажу?

– Мы его не тронем, – пообещал Кэмпион. – Мне просто интересно – зачем вы так оделись?

Его наивный вид отчасти усыпил бдительность старухи.

– У него не все дома, – уже спокойней ответила она. – Где ему чего-то поймать, ежели ему мешать будут. Бедняга о себе-то не умеет позаботиться. Меня он не боится. Зато другие шарахаются. – Она засмеялась, шумно втягивая воздух.

Профессор наклонился к ней.

– А кто вас научил так делать? – спросил он.

Миссис Манси, уловив в его вопросе подвох, ощерилась:

– Я это смолоду умею. И еще кой-чего знаю. Где моя одежа?

– Если вы про шкуру, то она осталась в лесу.

Старуха попыталась встать.

– Мне надо ее найти. В ней моя сила. Вам-то не понять.

– Потом, – сказал Кэмпион, – позже, когда окрепнете.

Она послушно улеглась, но комнату оглядывала все так же подозрительно и жевала губами.

Кэмпион опять обратился к ней:

– А почему вы рассердились на леди Петвик? Она браконьерам не препятствовала.

Старуха резко села. Зрелище было жуткое: лысая голова, беззубые десны.