Книга Загадка Ледяного пламени, страница 108 – Мэри Э. Хэнши, Томас У. Хэнши

– А, если так, конечно… Значит, завтра? Полагаю, мистер Хэдленд, у вас еще не сложилось мнение относительно первопричины происходящего?

– Перво… чего, сэр?

– Первопричины. Ну, с чего все началось, как и почему.

– А! Понятно! Нет, У меня еще нет окончательных выводов. Я не из тех упрямцев, которые как вобьют себе что-то в голову, так потом кувалдой не вышибешь. У меня, знаете ли, сложилось типа общее представление, но не сказал бы, чтобы что-то определенное.

– Ясно. А можно ли полюбопытствовать, что это за «общее представление»?

– Ну, в точности как сказал тот покойник – в смысле, парень, которого этой ночью убили, – чьи-то козни. Кто-то намеренно всю эту кашу заварил. С определенной целью, знаете ли. Обесценить стоимость земли, чтобы прибрать к рукам тот участок, который цементная компания хочет заполучить от герцога.

Мистер Овертон замер как вкопанный.

– Вот об этом я и не подумал! – заявил он.

И судя по тому, как он резко побледнел, а затем столь же стремительно покраснел, стало ясно, что управляющий не кривит душой.

– Да ну? – чуть развязно заметил Клик. – Надо же, а я вот подумал – причем первым делом!

Было очевидно, что эта версия, доселе не приходившая в голову мистера Овертона, произвела на него ошеломляющее впечатление.

– Так значит, это тот еврей, сэр Джулиус Солински, основатель компании, которого еще в канун прошлого Рождества посвятили в рыцари, – сказал управляющий, возобновив движение. – Да, этот тип способен на любые козни, лишь бы заполучить землю; и у него есть загородный дом в соседнем округе. Но колокола, мистер Хэдленд, как же колокола?

– О, это наверняка проделки мальчишек. Большие, знаете ли, бывают шкодники. Взяли рыболовную леску, покрасили в черный, перекинули через ветку дерева – что-то в этом роде. Сам такое в детстве вытворял. А все разговоры про «духов» – чушь собачья. Бредятина.

– Вы так считаете?

– Точняк. А вы нет?

– Раньше я тоже так думал, – ответил Овертон, понизив голос. – Но прошлой ночью я изменил свое мнение на сей счет. Если бы я знал заранее – ни за что не дал бы этому парню, Дэвису, пойти к колокольне. Но я в тот день ездил в Уиллоуби-Олд-Чёрч по делам, связанным с поместьем. Задержался там дольше, чем собирался, и вернулся в Вейлхэмптон уже затемно.

Он осекся, прошел несколько шагов молча, резко помрачнев и широко раскрыв глаза. Внезапно его пробрала легкая дрожь – что было весьма неожиданно, – а затем он бросил нервный взгляд через плечо и посмотрел на Клика.

– Мистер Хэдленд, – сказал он серьезно, – прежде люди просто слышали всякое. Но прошлой ночью я увидел!

– Увидел? Что именно вы увидели?

– И сам не знаю. Может, и никогда не узнаю. Я не могу его ни назвать, ни описать. Только знаю, что это было что угодно, только не человек.

– Призрак?

– Если и не призрак, то чертовски хорошая имитация. До той минуты я, как и вы, не сомневался, что все это – дело рук человеческих, и только человеческих, а все разговоры о том, что в колокола звонят духи, – самая нелепейшая чушь на свете. А сегодня я не знаю, что и думать! И дело не в нервах. Не в расшалившемся воображении. Не такой я человек. Я видел это, мистер Хэдленд, видел так же ясно, как сейчас вижу вас.

– Однако! От ваших слов у меня мороз по коже. Как это произошло? И где?

– На дороге, сразу за церковью Святого Спасителя, вчера вечером, примерно в половине одиннадцатого, – сказал Овертон с мрачной серьезностью. – Я поднимался по склону между Вейлхэмптоном и Уиллоуби-Олд-Чёрч, намереваясь свернуть на перекрестке и срезать путь до флигеля, где живу. Ярко светила луна, в воздухе не было ни ветерка. Деревья стояли неподвижно, как статуи, а дорога после долгой засухи затвердела как камень. Если бы кто-то по ней шел, в такой тишине я непременно услышал бы шаги. Если бы какое-то живое существо встретилось мне на дороге, я бы его определенно увидел. Но я не видел и не слышал ничего.