Онлайн книга «Ну а теперь – убийство!»
|
Положив листок розовой бумаги рядом с фотографией, Картрайт пригляделся к ним. Сомнений не оставалось – почерк на информационной доске был тем же, что и почерк, которым была написана анонимка. Купоросное масло не прокатило… Но я припас для тебя другое угощение. Во всем здании не было слышно ни звука, кроме приглушенных голосов из кабинета Моники. Лампа из-под темного абажура конической формы отбрасывала яркий свет на металлические детали пишущей машинки. Уильям Картрайт отложил увеличительное стекло. Не сводя глаз с клавиш машинки, он взял первую попавшуюся под руку трубку и принялся грызть мундштук. Немного спустя он выдвинул верхний ящик стола. В этом ящике, помимо бумаги и конвертов, лежали черновые заметки к новому рассказу: они касались некоего смертельного яда и того, как этот яд раздобыть, а также дьявольски изощренного способа его применения. Если бы голова Картрайта не была занята другими вопросами, он бы догадался запереть эти черновики в нижний ящик. Но сделать этого он не догадался. Он вставил лист бумаги в каретку, указал дату и быстро напечатал: Сэру Генри Мерривейлу, канцелярия Военного министерства, Уайтхолл, СВ1 Глубокоуважаемый сэр, я друг главного инспектора Мастерса. Дальнейшее представление опущу в целях экономии Вашего времени. Нам требуются помощь и совет. Если бы я не был уверен, что дело касается Вашего ведомства, Отдела военной разведки, я не стал бы Вас беспокоить. Чуть меньше трех недель назад у нас было совершено покушение на убийство. Думаю, что могу сказать Вам, кто за него ответствен… – Вот, голубчик, – сказала Тилли Парсонс, внезапно появившись возле него. Она с грохотом опустила на столешницу не только маникюрные ножницы, но и пару ножниц с длинными лезвиями для резки бумаги. – Уходите! – яростно выпалил Уильям Картрайт. – Прошу вас, голубчик, – строго сказала Тилли. – Расстаньтесь со своими кущами. Если не получится маникюрными ножницами, то большие как раз подойдут… Надоедать человеку, занимающемуся литературным трудом, – одна из главных ошибок, которые могут совершить дочери Евы. – Ради всего святого, – взвыл Картрайт, вскакивая со стула, – выйдете вы, наконец, или нет? Прочь! Брысь! Вы можете думать о чем-то ином, кроме бороды? У вас пунктик на эту тему? Я сосредоточиваю все внимание на серьезном вопросе, а у вас в голове только… Тилли вытянула руку с зажатыми в ней длинномерными ножницами: – В последний раз спрашиваю, молодой человек: вы срежете растительность со своего лица? – В последний раз отвечаю, женщина, что не срежу. Тилли была человеком действия и более не колебалась. Она с точностью шпажиста выкинула вперед руку с большими ножницами и одним ловким движением откромсала кончик бороды Картрайта, заодно чуть не отхватив кончик его подбородка. – Теперь вы ее отрежете? – поинтересовалась она. Несколько недель назад Моника Стэнтон была просто ошеломлена – буквально потеряв дар речи – отсутствием такта у Тилли, это было выше ее понимания. Теперь пришла очередь Уильяма Картрайта пережить те же эмоции. Он в изумлении смотрел на Тилли. Внутри его все клокотало от негодования. Более уравновешенного человека в мире не существовало, однако на одно мгновение он всерьез задумался о том, чтобы схватить стул и ударить им Тилли по голове. |