Книга Ну а теперь – убийство!, страница 94 – Джон Диксон Карр

– Нет, сынок, – сказал Г. М., который явно получал огромное удовольствие от своей трубки. – Ты не ошибся. Теперь мы можем продолжить с чистой совестью и полным сознанием своей правоты. Предполагаемый убийца явно пренебрег предопределенностью вещей. – Он сделал жест в сторону Билла Картрайта. – А теперь вы посчитайте, сынок.

– Послушайте… – вмешался Томас Хэкетт, проводя пальцем по внутренней стороне воротничка.

Билл и сам уже понимал, что назревают неприятности, но, вместо того чтобы переживать, ему хотелось рассмеяться: на Гагерна, Фиска и Хэкетта, сидящих бок о бок на кушетке напротив Моники, нельзя было смотреть, сохраняя серьезное лицо. Однако тяжелые мысли его все же не покидали. Он дважды пересчитал сигареты, прежде чем осмыслить их общее количество.

– Тут что-то не так, – произнес он наконец. – Здесь всего сорок девять сигарет.

Томас Хэкетт подскочил и снова опустился на кушетку.

– Верно, сынок, – согласился Г. М., отмахивая от лица назойливое облачко дыма. Выражение дьявольского удовольствия на лице у него становилось все сладостнее. – А теперь Джо…

– Не знаю, кого вы называете Джо, – сказал Гагерн весьма резко, почти визгливо.

– Давайте пока это оставим. Сегодня, – продолжил Г. М., – вы задали мне шесть вопросов, на которые необходимо было ответить, чтобы прояснить это дело. Итак, если вы зададите те же вопросы вновь, я постараюсь дать на них ответ.

Гагерн пожал плечами:

– Я не помню их порядка, но сами вопросы помню прекрасно. Значит, так. Первый вопрос: кто украл пленку и почему?

Г. М. вынул трубку изо рта.

– Никакой пленки не крали, сынок, – сказал он.

Если бы под диваном взорвалась небольшая бомба, эффект не был бы таким оглушительным.

– Послушайте, – сказал мистер Хэкетт, вновь проводя пальцем по внутренней стороне воротничка и поворачиваясь к Мастерсу, – я не хочу показаться грубым, мистер Мастерс, но не обезумел ли ваш друг? Вы что, отрицаете, что пленка исчезла?

– Я не отрицаю того, что она исчезла, – сказал Г. М. – Я только сказал, что ее не крали.

– Вы обвиняете меня в краже моей собственной пленки?

– Какой следующий вопрос, сынок?

– Следующий вопрос, – ответил Гагерн, оторвавшись от рассеянного созерцания пола, – кто налил кислоту в графин на съемочной площадке и зачем?

– Ах! – воскликнул Г. М., просияв. – Ну вот мы и приблизились к главному. Ответ: тот же человек, который вылил кислоту в переговорную трубку, выстрелил из револьвера и пропитал ядом сигарету. Он налил кислоту в графин, чтобы наглядно продемонстрировать: на студии орудует маньяк, вознамерившийся саботировать съемки. Поэтому он и приложил все усилия для того, чтобы графин опрокинулся.

До сих пор Ховард Фиск хранил молчание. Молчал он и теперь. Положив большие руки на колени, он сидел чинно, как бесстрастная пожилая женщина в окружении своего семейства. За него говорила пробежавшая по его губам скептическая улыбка.

А вот мистер Хэкетт был не настолько бесстрастен.

– И вы на это никак не отреагируете, Ховард? – произнес он.

– Следующий вопрос, сынок, – сказал Г. М.

– Следующий вопрос, – отозвался Гагерн, – особенно животрепещущий для большинства из нас. Итак, в чем причина острой личной неприязни, которую… э-э-э… задумавший все это человек питает к мисс Стэнтон?

Г. М. глубоко втянул воздух: