Онлайн книга «Что дальше, миссис Норидж?»
|
Затем Эмма возвратилась в поместье. Где без труда выяснила, что в комнату сэра Николаса, отведенную под мастерскую, не допускается никто, включая слуг. Талант сэра Николаса – весьма хрупкого свойства: ему может повредить чужое внимание. – Довольно топорно сработано, сэр Николас, – пробормотала Эмма. – От вас можно было ожидать чего-то более изобретательного. Попыток разговорить горничных она больше не предпринимала. Однако пользуясь свободой, предоставленной ей мисс Свенсон, она вновь тщательно изучила комнаты, включая те, в которых Амелия очнулась. Со связкой ключей в одной руке и лампой в другой Эмма открывала одну дверь за другой. Под конец она снова поднялась в библиотеку и коснулась внутренней стороны вазы, стоявшей на подоконнике. На пальцах осталась влага. Дороти Филлис, старшей горничной, было строжайше запрещено обсуждать с гувернанткой что-либо, относящееся к хозяйке или к покойному хозяину. Поэтому на миссис Норидж она взглянула неприязненно. Чего доброго, узнает Эймори, что эта дылда всюду совала свой нос, – бед не оберешься. – Ваза в библиотеке разбита, – не моргнув глазом, сказала Эмма. – Пришлите кого-нибудь убрать осколки. Дороти всплеснула руками. «Кто-то!» Известно кто. Джейн Уиллис, растяпа каких свет не видывал. Она напустилась на Джейн с упреками. Однако та клялась, что ничего не разбивала. Дороти вместе с ней поднялась в библиотеку и обнаружила осколки вазы на паркете. В кресле сидела гувернантка. Джейн залилась слезами. – Я только протерла ее, миссис Филлис, как всегда! Я не могла разбить ее и не заметить! – В какое время вы делаете здесь уборку? – спросила гувернантка. Джейн опасливо взглянула на нее, затем на Дороти. – Пока все завтракают, мэм. – Каждый день? – Да, мэм. С этим у нас строго. – Давно ли вы работаете в Дорвик-хаусе? Дороти заколебалась, но решила, что ответ на этот вопрос ничем не может повредить хозяйке. Она незаметно кивнула, разрешая Джейн ответить. – Вот уже четыре года. Я была очень осторожна с этой вазой, богом клянусь… – Она вновь собралась зарыдать. Гувернантка поднялась из кресла. – Вазу разбила я, – сообщила она без тени смущения. – Благодарю за помощь, миссис Филлис. И удалилась как ни в чем не бывало. Ну вы подумайте! Надо признать, миссис Норидж не испытывала ни малейших угрызений совести по поводу вазы. Она вернулась в свою комнату и сделала несколько записей в блокноте. Затем постучалась к Амелии и попросила вызвать камердинера, приставленного к Стивену Каннингему. – Важно, чтобы вы присутствовали при этой беседе, мисс Свенсон, – твердо сказала она. – Конечно… Все, что потребуется… Камердинер, Дьюли, не стал бы разговаривать с гувернанткой. Однако в присутствии хозяйки он не посмел уклоняться от ответов. На это и был расчет Эммы. «Со всем остальным я справилась сама, – сказала она себе, – однако глупо не прибегнуть к помощи, коль скоро она и впрямь требуется». – Как далеко ваша комната от спальни мистера Каннингема? – спросила она. – Этажом ниже, почти под ней. – Дьюли напряженно ждал подвоха. – Часто ли мистер Каннингем вызывает вас ночью? Дьюли задумался. – Отвечайте же, – поторопила Амелия. – Довольно часто, мисс Свенсон. – Он решил, что безопаснее обращаться к хозяйке. – У мистера Каннингема бессонница. Прежде он просил меня подавать ему горячий шоколад… |