Книга Комната, чтобы умереть, страница 40 – Джек Вэнс

— А что ставлю я? Если проиграю?

— Джиэйн.

От изумления у Александра широко раскрылись глаза — Джиэйн?

— Так точно. Для тебя она просто экономка. Если проиграешь, найдешь себе другую.

Александр фыркнул, потом, глядя на закладную, потер подбородок и нервно хохотнул.

— Хорошо. Я согласен.

Джиэйн, стоявшая в стороне, отвернулась и вышла на террасу, где сгущались сумерки. Через окно ей была видна гостиная. Александр принес шахматы — те самые, с рубинами — свидетельство того, что он придавал игре большое значение. Они уселись за стол, расставили роскошные фигуры. Александр вытянул зажатые в кулаки руки, Роланд дотронулся до одной. Он выбрал белые.

Александр Сайприано невозмутимо ждал, пока Роланд размышлял над дебютом. Если Роланд будет играть, как обычно, это будет или королевский гамбит, или древний гамбит Иванса, возможно, система Колле, или что-нибудь неординарное, нетрадиционное, что пришло ему в голову под влиянием момента. Александр не очень беспокоился за исход игры. Всегда, когда он сосредоточивал внимание на тщательной игре, он одерживал над Роландом верх; он не видел причин, почему бы так не было и на этот раз.

Роланд сидел, уставившись на доску, минуты две, Александр не проявлял признаков беспокойства. И вот фигуры ожили, каждая, вступив в игру, обрела свой характер.

Роланд сыграл конем KB3; Александр слегка улыбнулся и подвинул пешку на Q4. Роланд сходил пешкой OKt3. Александр пожал плечами, переставил пешку на QВ4. Роланд сходил пешкой K3; Александр — конем QВ3, и Роланд освободил своему слону ход по диагонали.

Наконец Александр отпустил замечание:

— Я вижу, ты ушел вперед в своем мышлении лет на шестьдесят.

— Когда я играю ради собственного удовольствия, я играю свою игру,— сказал Роланд.— Когда я играю, чтобы выиграть, я играю твою игру.

— Посмотрим.

Игра продолжалась с бесконечными предосторожностями. Александр разменял пешки, через некоторое время разменяли коней, но игра шла без перевеса на чьей-либо стороне. Александр сосредоточил свои фигуры в центре доски, фигуры Роланда разбрелись с большей свободой. Джиэйн с полчаса следила за игрой с террасы, в согнутых спинах двух мужчин чувствовалась напряженность. Она резко отвернулась и стала смотреть на океан, где догорал нежный, абрикосового цвета закат. Первые звезды засветились над темными очертаниями гор, внизу, в долине, уютно мерцали другие огни — в домах, на фермах, а там, где угадывался Инисфэйл, рассыпалась целая плеяда огней.

Джиэйн вернулась к игрокам в гостиной. Александр собирался сделать ход; он сделал его в своей внушительной манере, как бы совершая нечто беспощадное и неизбежное. Он излучал спокойствие и уверенность. Роланд пребывал в задумчивости. Назревал кризис; Джиэйн ясно это видела, видела, что Роланду это не предвещало ничего хорошего. Она снова отвернулась. Энн не могла разобраться в своих чувствах, а может, это было чувство, которому еще не было названия.

Она ушла в спальню.

Игра продолжалась. Александр с презрительной надменностью отложил рокировку, чтобы сохранить атакующий момент — эта стратегия дала свои плоды, когда он вынудил Роланда пойти на размен слонов, что поставило под сомнение защиту королевского фланга противника. И тут Роланд неожиданно двинул вперед ферзя.

— Шах,— сказал он.