Книга Комната, чтобы умереть, страница 53 – Джек Вэнс

— Наконец-то,— сказала Энн,— я поняла, от кого моя мать получала информацию.

— Значит, вы этого не отрицаете?

Модли торжествующе выпрямился.

— Чего я не отрицаю?

— Того, что брак Перл Модли и Роланда Нельсона был незаконным.

— Разумеется, отрицаю.

— Но почему же? Ведь он не был разведен с вашей матерью.

— Да почему он должен был с ней разводиться? Их брак не регистрировался.

Модли открыл было рот, собираясь что-то сказать, но так и не сказал. Лицо его покраснело. Наконец он с запинкой проговорил:

— Это не соответствует тому, что я знаю.

— Откуда у вас эти сведения? От моей матери?

— Да, если вам угодно!

— Где она сейчас.

— Где она? Откуда мне знать? Вероятно, в Лос-Анджелесе.

— Когда вы видели ее в последний раз?

— Несколько месяцев тому назад. А почему вы спрашиваете?

— Ее разыскивает инспектор Тарр.

Он прикусил губу.

— Она никогда не говорила мне, что ее брак с вашим отцом был гражданским. Напротив, она дала мне понять... Он не стал продолжать.

— И сколько же вы ей заплатили? — тихо спросила Энн.

Он сделал вид, что не расслышал вопрос. Вместо ответа он напыщенно заявил:

— Вы, разумеется, не знаете, что убийца не может быть наследником своей жертвы.

— Ну и что? — Энн пыталась угадать ход его мыслей.

— Есть одна линия расследования, которой, по моему мнению, пренебрегает полиция.

Энн сделала вид, что удивлена.

— Какое расследование вы имеете в виду?

— Смерть моей двоюродной сестры Перл. С точки зрения Роланда Нельсона, она не могла умереть более удобно.

Голос Энн выдал ее презрение.

— Он не виделся с ней в тот вечер, когда она погибла. Она разбилась, когда спускалась с холма от Сайприано.

— И что с того? Он жил поблизости. Предположим, она ему позвонила, сказала, откуда едет, ему оставалось только лишить ее сознания ударом, выехать на пригорок и пустить машину под откос, а самому спокойно отправиться спать. Всех дел на двадцать минут.

— Вы... вы,— сказала Энн,— вы каждого подозреваете в подлости! — и гадкий же вы человек!

Она пошла к дому. Эдгар Модли рывком тронул машину с места; трейлер, колотясь о бампер, дернулся следом.

У входа в дом Энн остановилась, чтобы в первый раз по-настоящему разглядеть персидские миниатюры. Они были заключены в футляр из двух половинок; половинки защелкивались, и получалась изящная коробочка из слоновой кости с затейливой резьбой. Серебряная филигрань образовывала на поверхности два медальона, внутри которых серебряные линии ветвились и разбегались по разным направлениям, образуя тысячи переплетенных между собой узоров, украшенных листочками из бирюзы, цветочками из ляпис-лазури, киновари и черного янтаря.

Сами миниатюры крепились к внутренней части футляра. На рисунках был изображен сад на склоне горы, у подножия которой виднелся город в ярком полуденном свете на одной стороне и в голубой полночной дымке — на другой. По саду, освещенному солнцем, шествовал принц—рыцарь в окружении четырех советников. Нубийский раб протягивал шербет, на парапетах застыли вооруженные воины. В ночном саду принц возлежал с томной одалиской. Все ее одеяние составляли прозрачные шальвары: по плечам струились черные косы.

Энн развернула листок бумаги. «Сад Турханбея. 1470—1520. Герат». Энн закрыла коробочку и понесла к своей машине. Какая красивая вещь, настоящее сокровище. Она могла теперь понять негодование Эдгара Модли.