Онлайн книга «Слепой цирюльник»
|
Оглушительные звуки небесных арф [так начинался этот образчик велеречивости] подхватили одного пожилого критика, malgré lui[12], раскрутив против часовой стрелки его fauteuil[13], пока тонкие nuance[14]пританцовывали и скользили, заставляя вспомнить игру Сары Бернар. Может, вы скажете: «Неужели старый Перригор этим воскресным днем лишился рассудка?» Но какими еще словами возможно описать представление месье Жюля Фортинбраса, ради которого я отправился в Сохо? Как однажды сказал Бальзак Виктору Гюго: «Je suis étonné, sale chameau, je suis bouleversé»[15]. (Мольер выразил бы это изящнее.) Волнующее представление, если это утешит несчастную британскую публику, но к чему о нем говорить? Ибо подлинное величие и красоту воображаемых образов, переданные в тех завуалированных строках из уст Шарлеманя и Роланда, могу сравнить лишь с непревзойденным внутренним монологом из пятого акта трагедии Корнеля «La Barbe»[16]в исполнении Амуретты Перно, который начинается словами: «Mon âme est un fromage qui souffle dans les forêts mystérieuses de la nuit»[17]. Или мне лучше рассказать об остроумии? Ибо оно соперничает с некоторыми перлами Мольера, например: «Pour moi, j’aime bien les saucissons, parce qu’ils ne parlent pas français»[18]. – Это еще что? – спросил Уоррен, который тоже читал статью, время от времени странно присвистывая, словно душа Амуретты Перно. – Ты видел этот словесный понос на последней полосе? Это и есть наш Перригор? Морган ответил: – Боюсь, ты ничего не смыслишь в культуре. Как сказала Химена[19]Тартюфу: «Дичь!» Так вот, тебе пора начинать смыслить в культуре, сынок. Прочти эту статью очень внимательно. Если чего-то в ней не поймешь, спроси меня. Потому что… – Он осекся, однако доктор Кайл уже разделался с последней добавкой яичницы с беконом и с жизнерадостным видом поднимался из-за стола. Доктор пожелал им хорошего утра и сказал, что почти готов поиграть в теннис на палубе. И в целом вид у него был такой самодовольный, когда он удалялся, что Морган ясно видел, как на лице Уоррена множатся и сгущаются вновь пробудившиеся подозрения. – Послушай! – прошипел Уоррен, понижая голос и опасно размахивая вилкой. – Он утверждает, что, проснувшись утром, не нашел никакого изумруда… – Может, забудешь уже о докторе Кайле? – перебил раздраженный Морган. – Все с ним нормально, просто это была не его каюта. Послушай меня… Но ему в голову внезапно пришла неутешительная мысль. Доктор Кайл изумруда не находил. Очень хорошо. А что, если Перригоры тоже его не находили? Предположение абсурдное, однако оно не отпускало его. Если ни доктор, ни критики не притворяются, то что за ерунда приключилась с изумрудом? Не заметить его они просто не могли, он же своими ушами слышал, как стальная коробка стукнулась об пол. И если все же допустить, что они не притворяются, возможно, Пегги ошиблась насчет каюты. Но в этом он сомневался. На серьезном личике девушки были написаны проницательность и уверенность. Значит, как вариант, за этим фокусом мог стоять Слепой Цирюльник. У них имелись убедительные доказательства, что он крутился где-то рядом, пока на палубе С происходили все дикие ночные события. С тем же успехом он мог проследить за ними. А позже ночью просто-напросто вернулся за изумрудом… |