Книга Десять чайных чашек, или Убийство павлиньими перьями, страница 108 – Джон Диксон Карр

– Злодей? – переспросил Дервент.

Дверь отворилась, и в комнату вошел Бэнкс, за которым следовали Сагден и Райт. Холл за их спинами был теперь ярко освещен.

– Сэр, – отрапортовал Мастерсу сержант, – мы только что закончили. С ожидаемым результатом. Каждая комната в доме освещена – из отеля доставили коробку электрических лампочек. Мы простучали все стены, заглянули в каждую щель – но как не было никого, так и нет. Надеюсь, эту комнату вы обыскали сами?

– Да, я осмотрел ее, как полагается, – мрачно подтвердил Мастерс. – Ладно, проверьте еще раз. Прочешите ее мелким гребнем.

– Тихо, вы все! – приказал Г. М. – Просто наблюдайте за ними.

Молча, не бросив ни одного любопытного взгляда на людей, находящихся в комнате, трое полицейских начали обыск – хотя это казалось довольно бессмысленным занятием. Шкафов в комнате не было. Простукивание стен не выявило никакой секретной дверцы. Они подняли ковер, сдвинули столы, даже заглянули под диван (который возвышался над полом на три дюйма) и сдернули защитные чехлы с незанятых кресел. И за все это время никто не проронил ни слова.

– Теперь вы довольны, сэр? – осведомился Бэнкс.

Г. М. неуклюже поднялся с дивана. Он пересек комнату и остановился перед Соаром, который прищурился, но не сдвинулся с места.

– Сынок, – мягко сказал Г. М., – тебе лучше признаться. То, что ты сделал сегодня вечером, – самое трудное испытание, какое я только могу представить. И я сильно сомневаюсь, что кому-то еще в этой комнате оно по силам. Я не знаю, зачем ты это делаешь. Но сейчас тебе лучше встать.

– Встать? – хрипло спросил Соар. – А в чем дело? Почему я должен вставать?

– Потому что в этом кресле под тобой находится мертвец. Ты прикрываешь его своим телом с самого начала обыска, и никому в голову не пришло посмотреть в эту сторону.

Одной рукой он рывком поставил Соара на ноги, другой – сдернул с кресла защитный чехол. Это кресло было меньше других, оно имело деревянный каркас, плетеное сиденье, высокую спинку и верх, похожий на балдахин. Под чехлом в кресле сидел мертвец. Кто он – было непонятно, потому что его лицо и грудь были прикрыты куском доски. Еще один кусок доски лежал у него на коленях, и кресло, задрапированное защитной тканью, ничем не отличалось от любого другого в комнате. Руки мужчины были привязаны бечевкой к подлокотникам кресла. Еще одна веревка, продетая сквозь плетеную спинку, поддерживала корпус. Наружу торчали только его кисти с белыми костяшками пальцев, да ноги в начищенных ботинках, согнутые под прямым углом, словно в жуткой пародии на жизнь.

Мастерс снял доски и перерезал бечевку перочинным ножом. Мертвец качнулся в сторону и соскользнул на пол, его седые волосы взъерошились, и все увидели, что это Альфред Эдвард Бартлетт, лакей. Кровь и рваная рана не оставляли сомнений в том, что он был убит ударом ножа в спину.

– Нет, – веско заявил Мастерс, – из комнаты никто не выйдет.

Джанет Дервент теперь закричала по-настоящему: это был не звучный крик во всю силу легких, а тонкий пронзительный вопль, от которого звенело в ушах. Она замолчала только тогда, когда вскочила с кресла и бросилась к двери, где ее поймал Бэнкс. После этого в комнате воцарилась гнетущая тишина.

Мертвец, с его длинным крючковатым носом и всклокоченными седыми волосами, лежал на левом боку рядом с креслом. На его коричневом макинтоше не было ни грязи, ни влаги, только спина была насквозь пропитана кровью. Взгляды присутствующих устремились на тяжелый обоюдоострый кинжал, лежащий на столе между пистолетом и парой испачканных перчаток.