Книга Последнее дело Холмса, страница 100 – Артуро Перес-Реверте

– Орудия убийства не вижу.

Обстоятельно оглядев комнату, я подтвердил. В самом деле, на виду не было ничего, что объясняло бы размозженный череп Клеммера. Не было здесь предмета достаточно увесистого, но при этом такого, которым можно было орудовать, если не считать лежавшего на полу фонаря с разбитым стеклом.

– А это? – спросил я мадам Ауслендер.

– Жерар выронил, когда увидел труп.

Я осмотрел фонарь – крови на нем не было. Она обнаружилась на одной поле шерстяного кардигана, который был на убитом. Я заметил ее, когда встал на колени перед телом. Клеммер лежал правой щекой на ковре; руки сжаты в кулаки; кожа пожелтела, широко открытые голубые глаза остекленели. Двумя пальцами я прикоснулся к его шее. Потом чуть подвинул в сторону руку и обшарил карманы. В одном нашелся вдвое сложенный листок. Пользуясь тем, что Фокса и хозяйка осматривали запоры на окне, и стараясь, чтобы вышло незаметно, я мельком проглядел бумажку и спрятал к себе.

– Он остыл, хотя и не очень. Окоченение еще не наступило.

– Не больше двух часов назад это случилось, – сказал Фокса, обернувшись ко мне.

– Да, не больше. А гораздо меньше.

Я с нарочитой медлительностью выпрямился. На столе лежали газеты, путеводитель по Корфу и две подшивки старых журналов – «Лайф» и «Пари матч». А рядом четвертушка бумаги, и на ней неуверенным, корявым почерком ребенка или старика были карандашом выведены буквы и цифры:

Я показал ее Рахиль:

– Как, по-вашему, это его почерк?

– Не знаю.

Фокса тоже взглянул на бумажку, а потом – с тревогой – на меня. Он был растерян, и я знал, по какой причине. Почерк очень напоминал тот, которым была написана анонимка про Аякса и следы на песке, найденная после смерти Кемаля Карабина.

– Что это значит? – спросила хозяйка.

– Понятия не имею. А вы?

Рахиль растерянно качнула головой:

– И я тоже.

– Вам что-нибудь говорят эти инициалы? – допытывался я, передавая ей листок.

– Нет… Ничего.

Я взглянул на труп Клеммера, потом обвел глазами читальню, стараясь не упустить ни единой мелочи. Потом повернулся к мадам Ауслендер:

– Это вы его обнаружили?

Нет, сказала она. Жерар, перед тем как лечь спать, обходил отель. Электричество уже не горело, но при свете фонаря он заметил что-то на полу, зажег керосиновую лампу, и тут ему предстало это зрелище.

– И что же он предпринял?

– Немедленно поднялся ко мне и сообщил. Я еще не спала.

– А когда вы в последний раз видели Клеммера?

– Около одиннадцати, за час до того, как выключили генератор. Он сидел в кресле и листал какую-то книгу или журналы.

– Он часто приходил в читальню?

Она пожала плечами:

– Затрудняюсь вам ответить.

– А сегодня он был с женой?

– Нет, один. Мы пожелали друг другу доброй ночи, и я поднялась к себе.

– Где он сидел?

– Вон там.

Я оглядел кресло и прикинул расстояние до стола. Клеммер упал на середине.

– Его ударили, когда он стоял.

– И напали врасплох, – вставил Фокса.

– Мужчина он был крепкий, – согласился я. – Мог бы постоять за себя, но никаких следов борьбы нет. Судя по тому, что лоб и лицо не пострадали, все удары были нанесены сзади. Первым, судя по всему, его оглушили. А добивали, когда он уже упал. – Я показал на труп. – Череп сильнее размозжен слева у затылка, чем в верхней части.

Фокса кивнул. Его первоначальный шок сменился, кажется, живым интересом. Я заметил даже, что глаза у него горят.