Онлайн книга «Последнее дело Холмса»
|
– Адресуя все это вам и мне. – Особенно мне. – Запертая комната… – Да. – Парик, надетый задом наперед… – Это был ложный след, который никуда не вел. Отвлекающий маневр, наподобие тех, что использовал в своих фильмах Хичкок. Жуткая шутка. – Записка с упоминанием античной трагедии… – И орудие убийства, подсунутое под дверь. Фокса в очередной раз согласно кивнул: – «Разоблачи меня, если считаешь, что тебе это по зубам, – вот что как бы говорил вам убийца. – Стань больше чем человеком, превратись в воплощение холодного ума». – Да, это весточка, – признал я. – Точно так же, как рука убитого доктора, указывающая на тот журнал, где помещена моя фотография в роли Шерлока Холмса. И записка, напечатанная на машинке Эдит Мендер, тоже адресована мне. Я снял шляпу, рассеянно стряхнул несколько сухих листьев оливы, упавших на поля, и снова надел. Вздохнул глубоко и соболезнующе, как человек, принесший дурную весть. – В тот день, когда мы с вами познакомились, вы высказали интересную мысль о способности читателя забывать прочитанное, а потом повторили это после гибели Клеммера. В таинственной истории задача автора не просветить читателя, а ослепить. Добиться того, чтобы читатель сосредоточился на вопросе «как?», а не «кто?». И потому задача автора – не дать читателю распознать расставленные ему ловушки, а если тот все же разглядит их или почует, следует накапливать ложные следы, предъявлять их один за другим, не давая читателю перелистнуть страницы, вернуться в начало, осмыслить и убедиться… Понимаете? – Отлично понимаю. – И это будет равносильно тому, чтобы заставить читателя выработать нечто вроде теории, похожей на теннисоновскую «Мод» – безупречно ущербную, холодно-цельную, великолепно никакую. – Так оно и есть, – восхищенно кивнул он. – В таком случае кажущийся беспорядок станет не чем иным, как препятствием на пути к излишнему размышлению. Ибо читатель, чересчур склонный к анализу, всегда опасен для автора. Каменное изваяние, в которое превратился мой собеседник, вдруг ожило. – У вас есть подтверждение какой-нибудь гипотезы? – охрипшим голосом спросило оно. – Кое-что есть. Мне не хватает последних элементов, чтобы можно было ее сформулировать. – А пока не можете? – Вот-вот смогу. Фокса поглядел с растерянным любопытством: – Три плюс один равно четырем, Холмс, – так вы сказали вчера. И не время от времени или если выйдет, а всегда. – Это в реальной жизни, – ответил я. – Но не забудьте – мы с вами в романе. Я загляделся на облачко сигарного дыма. Ветра не было, и он поднимался вертикально. – Кто сказал, что преступный мир навеки утратил дух авантюризма и романтики? – Вы и сказали. – Намек на улыбку так и не проявился полнее. – Ну то есть Шерлок Холмс. – Это из «Вистерии-Лодж»? Он сморщил лоб, припоминая: – Кажется. – Ну вот видите, Шерлок Холмс или Конан Дойл ошиблись. Остались еще романтичные убийцы. – О господи… – Еще раз должен признать, что наш убийца – настоящий виртуоз. Гений изобретательности, способный сорвать банк. Затевая свою игру он так сильно рискнул, что, в сущности, до сих пор почти ничем не рисковал. Я шел по песку к той части пляжа, что тянулась от павильона до развалин форта. Испанец шагал за мной, продолжая допытываться: – А Клеммер? Он что, принимал в этом участие? Думаете, его убили из-за этого? |