Онлайн книга «Последнее дело Холмса»
|
– Как чудесно сделать из этого фильма телесериал. Вы согласились? – Все не так просто, дорогой друг. Мы с Малербой как раз сейчас этим и занимаемся. Разговариваем. – А с Нахат Фарджалла у него это серьезно? – с оттенком игривости осведомился Фокса. – Они забавно смотрятся рядом. – Для Малербы все на свете несерьезно, кроме денег, которые он зарабатывает, и фильмов, которые продюсирует. Она – его добыча, вот и все. Трофей. Ему нравится выставлять ее напоказ, покуда она все еще знаменита, – фотографии в журналах, бары на виа Венето и прочая, и прочая… Он отбил ее у Феллини, чего тот все еще не простил. – Ах вот оно как… – Да. Я покивал в такт нахлынувшим воспоминаниям. Несколько лет назад я был свидетелем того, как начиналась эта история. Мы тогда снимали «Войну и мир» на «Чинечитта» и сидели все вместе – Малерба, Гассман, Одри Хепбёрн, Пьетро Джерми, Сильвана Мангано и я – за аперитивом на террасе кафе «Розати» на Пьяцца-дель-Пополо, когда с Фарджалла под руку появился Феллини, пыжась от самодовольства. Мы встали, представились, новоприбывшие сели за наш стол. Дива была в полном блеске – выщипанные брови, брючки от Роберто Капуччи, мокасины от Феррагамо, – и Малерба, как и следовало ожидать, положил на нее глаз. В тот же вечер он послал цветы в ее апартаменты в «Хасслере», еще через два дня я видел, как они едят фетучини у «Альфредо», а еще через неделю журнал «Темпо» напечатал их фотографию на обложке. Публично униженный Феллини так и не забыл этого удара ниже пояса. – Понимаю… Оливы и треск цикад остались позади. Мы прошли сад, и теперь перед нами начинался пляж. – Шерлок Холмс разгадал загадку невозможного самоубийства… Помните, Бэзил? – Разумеется, – ответил я. – На мосту. «Загадка Торского моста». Он негромко засмеялся: – «Да, Ватсон, вам доводилось видеть, как я давал маху». Я без труда продолжил цитату: – «У меня есть чутье, однако порой оно меня подводит»[31]. – Неужели вы все помните наизусть? – изумленно спросил он. – О нет, разумеется, не все. Но кое-что помню. Да и вы тоже, как вижу. Фокса кивнул. И сказал с необыкновенным простодушием: – Ничто не дарило мне такого счастья, как чтение рассказов о Шерлоке Холмсе. – Мне тоже, – согласился я. – Даже когда я его играл. Шагах в тридцати, за полосой пляжа, в лунном свете, казавшемся снегом, темнел силуэт павильона. Мой спутник на миг остановился. – Мне кажется, вы сами не сознаете, Бэзил, что это было. И что вы собой представляете. – Типичного актера на излете своей карьеры. Вы это имели в виду? В этих словах прозвучала горькая насмешка, но Фокса ответил вполне серьезно: – Очень вас прошу, не глумитесь над собой. У величайшего в мире детектива ваше лицо и ваш голос. Ваш облик. И это уже навсегда. Я ничего не ответил и включил фонарь. Луч высветил сначала следы, ведшие справа ко мне и от меня. Потом я передвинул его влево и увидел цепочку следов, оставленных одним человеком, шедшим из сада в павильон. Песок не занес их, потому что здесь царило безветрие. Да, это были следы одного человека и тянулись они в одну сторону. В ту сторону, куда ушла, чтобы не вернуться, Эдит Мендер. Тело лежало на столе, накрытое двумя банными полотенцами. Не раздумывая, я сдернул верхнее и стал рассматривать обнаженный труп – восковая кожа на свету глянцевито поблескивала. Никаких повреждений, кроме обширного лиловато-черного синяка на левом виске, борозды вокруг шеи и ссадины под коленом. Доктор Карабин обвязал платком голову под нижней челюстью, чтобы от трупного окоченения не открылся рот, и вставил в ноздри ватные шарики. И стол, и пол под ним были влажны от уже растаявшего льда, принесенного мадам Ауслендер. С момента смерти прошло около суток, и от тела уже исходил легкий запах – предвестник разложения. |