Онлайн книга «Последнее дело Холмса»
|
Я слушал его, не понимая пока, к чему он клонит. – Что вы хотите сказать? – Что у меня были сомнения относительно обстоятельств этого несчастья, но не его самого. Он замолчал, пригладил бороду и со вздохом поднял обе руки, как бы демонстрируя, что у него в запасе нет больше аргументов. А потом заявил категорично: – Она умерла от удушения петлей. В этом нет ни малейших сомнений. Вот в этот миг я все так же бесстрастно сделал легкое движение. Всего-навсего поднял указательный палец. – И петля эта, вероятно, все еще там. Карабин неожиданно растерялся от этих слов. – Точнее, веревка, разорванная надвое, – настойчиво продолжал я. – Один обрывок оставался на шее покойной, второй свисал с потолочной балки. Сморщив лоб, доктор обдумывал мои слова. Потом провел ладонью по темени, поправляя парик. Мне показалось, что ему уже не хочется обсуждать эту тему. – Их там больше нет. Я напряженно выпрямился: – Что вы такое говорите? – То, что слышите… Веревка, на которой удавилась Эдит Мендер, исчезла. В этот вечер Жерар не играл на рояле, и кое-кто из постояльцев удалился сразу после ужина. Первыми были супруги Клеммер. Доктор Карабин последовал за ними по одной из двух лестниц, ведущих на верхний этаж, и от моего внимания не укрылось, что турок стал явно избегать меня. Я был заинтригован этими новациями в его поведении, но не успел обменяться впечатлениями с Пако Фокса, потому что Малерба и его примадонна забросали меня вопросами о ходе расследования, на которые я отвечал осторожно, то есть увертками, экивоками и общими местами. – Как чудесно, что ты подключился к этому делу, – сказала Нахат Фарджалла с излишней, на мой взгляд, сердечностью. – Ты как будто превратился в того, кем был на экране. – И обратилась за подтверждением к Малербе: – Правда же, Пьетро? Ведь это же просто невероятно. Восхищение дивы не раздражало, а скорее развлекало продюсера. – Он всегда был великим актером, – объективно оценил он мои дарования. – И, даже состарившись, таким остался. Услышав эти слова, дива возмутилась: – Кто состарился? Ормонд? Что за чушь! – Она положила мне руку на плечо, отчего надушенное декольте оказалось в непосредственной близости к полю моего зрения. – Не слушай этого хама. Ты превосходно сохранился – ты элегантен и великолепен. – Заспиртован был, – сострил Малерба. – И долго. Вот и сохранился наш Хоппи. Я устремил на него ледяной, викториански бесстрастный взгляд: – Скажи-ка мне, Пьетро… – Да? Что тебе сказать, старина? – Как по-итальянски будет «сукин сын»? Он благодушно расхохотался: – Figlio di mignòtta. – Так вот, ты самое это фильо ди минётта и есть. – Ах боже мой, – вздохнула Фарджалла. – Какие, право, вы оба… Спустившаяся со второго этажа мадам Ауслендер избавила меня от этой парочки. Совершенно естественным тоном, словно признавая мои неоспоримые полномочия вести следствие, она сообщила, что несколько минут назад навестила Веспер Дандас и что та еще спит под действием снотворного. Я спросил, снимала ли она «поляроидом» павильон, и получил утвердительный ответ. – Позволите взглянуть? – Разумеется. Я снимала в нескольких ракурсах. Они повторяются, я отобрала несколько штук и велела отнести их в ваш номер. – Очень любезно с вашей стороны… Фонарик у вас найдется? Большие черные глаза мадам Ауслендер взглянули на меня удивленно. |