Книга Последнее дело Холмса, страница 84 – Артуро Перес-Реверте

– Вы допускаете возможность того, что это напечатала сама Веспер? – вымолвил он наконец.

Я был готов к этому вопросу.

– Разумеется. Я рассматриваю все версии, включая и эту.

– Рассмотрели и отбросили?

– Мы не так богаты версиями, чтобы ими разбрасываться.

Он в растерянности погладил подбородок:

– Сомневаюсь, что это она… Слишком странно все это… Она что – хотела привлечь наше внимание? Придать себе большее значение?

– Мне кажется, это не тот тип женщины.

– Вот именно!

Я пожал плечами:

– Но могла и убить свою подругу.

– Матерь Божья! – вскричал Фокса, вздрогнув. – Да вы всерьез? А доктора Карабина – тоже она?

Я принял позу шекспировского героя, которой позавидовал бы мой старый друг Джон Гилгуд. Между прочим, перед выходом на сцену он любил декламировать скоромные стишки гримершам, чтобы «настроить голос».

– «Гораций, много в мире есть того, что вашей философии не снилось»^[69].

– Черт возьми! – Фокса энергично мотнул головой. – Она… Ну… Это же представить себе невозможно, не то что поверить!

– Может быть, в реальной жизни это и так, – отвечал я холодно.

Он поглядел на меня почти испуганно, как на умалишенного:

– Это и есть реальная жизнь, Бэзил.

Я окинул его глумливым взглядом:

– Вы все еще в это верите? Вы меня разочаровываете, Ватсон. Это роман.

Он лишился дара речи, словно вдруг перед ним предстало нечто непредвиденное и таинственное. Предстало или привиделось.

– Отриньте чувства, действуйте разумом, – наставительно продолжал я. – Развейте дымовую завесу, прибегните к логике. В том, что Веспер Дандас – возможная убийца Эдит Мендер и Карабина, нет ничего невероятного. Это удивительно – да, но не невероятно. Зачем же исключать эту версию?

– Но обычно…

– «Преступление заурядно. Логика – большая редкость. И посему не на преступлении, а на логике вам следует сосредоточиться»^[70].

– Логике литературной, вы хотите сказать? Логике повествования?

Я спокойно кивнул:

– Задачу, стоящую перед нами, можно решить только так.

Фокса взирал на меня, как, должно быть, апостолы – на Христа в лучшие моменты Его жизни.

– Воображение читателя против воображения романиста?

– Да, хотя с этим надо быть осторожным. Воображение способно возместить нехватку очевидности, но это обоюдоострое оружие.

– В каком смысле?

– Один из недостатков воображения в том, что оно предлагает слишком много вариантов, а те могут направить по ложному следу. Ладно, давайте-ка пока оставим Веспер. Верните эту карту в колоду. Займемся Клеммерами, персоналом, вами и мной, если угодно. И Пьетро Малербой с Нахат Фарджалла. Если убийца, кто бы он ни был, так умен, как он сам полагает, он будет знать, когда остановиться. – Я задумчиво сморщил лоб. – Впрочем, может быть, он уже выполнил свою программу.

Фокса несколько секунд размышлял над моими словами. Потом взял сигареты.

– Полагаете, остановится на Эдит Мендер и Карабине?

Я осторожно кивнул, вытягивая сигарету из протянутой мне пачки:

– Что ж, гипотеза допустимая^[71].

Мой собеседник оценил саркастическую холмсовскую интонацию.

– Вы полагаете?

– В этом нет ничего невероятного.

Он взглянул на меня как-то странно.

– Это вас и беспокоит, не так ли? Опасаетесь, что убийца перестанет убивать, прежде чем мы отыщем ключевую улику?

– Я дорого бы дал, чтобы этого не слышать, – ответил я сурово.

Фокса отозвался кратким циничным смешком: