Книга Сердцеед в Венецианской паутине, страница 77 – Натали Карамель

— Знаешь, я никогда не видел моря, — признался он неожиданно просто, без привычной бравады. — Венеция — это каменная ловушка, лабиринт из каналов и сплетен. А это… — он широко взмахнул рукой, очерчивая горизонт, — это свобода. Кажется, отсюда можно доплыть до края света.

Катарина молча кивнула, и в её глазах мелькнуло понимание. Они оба были беглецами, и этот бескрайний простор был для них символом надежды.

Я наблюдал за ними, прислонившись к мачте и стараясь не двигать раненым плечом. Вид их странной, зарождающейся дружбы действовал успокаивающе. Луи, открыв один глаз, мрачно проворчал в мою сторону:

— Предатели. Цветы жизни на проклятой солёной жиже. Я им сейчас устрою цветение… — Он попытался приподняться, но очередная качка заставила его снова бессильно обрушиться на палубу с тихим стоном.

Я усмехнулся и подошёл к нему, присев на корточки.

— Держись, друг. Осталось всего ничего.

— Лео, я умру. Похорони меня на суше. В крайнем случае, выбрось за борт, но так, чтобы меня обязательно съели. Я не хочу быть похороненным в этой… этой жидкой бесконечности.

Его комедийные страдания разряжали обстановку, но не могли заглушить главный вопрос, витавший в воздухе: что ждёт нас в Марселе?

Вечером того же дня, когда Луи на время пришёл в относительное человеческое состояние, мы собрались в тесной каюте.

— Итак, план, — начал я, разложив на столе грубую карту Франции. — Мы — политические преступники. Официального вызова я не дождался. Король, скорее всего, уже получил известие о моей «смерти» и, быть может, даже вздохнул с облегчением.

— Значит, нам нельзя появляться в Париже под нашими именами, — заключил Луи, с наслаждением глотая глоток вина, который, кажется, впервые за день оставался у него внутри. — Нас либо арестуют на подступах к городу, либо тихо прирежут в первом же тёмном переулке. Слуги Лоррена вездесущи.

— Первое убежище — не Париж, — сказал я, тыча пальцем в карту. — Здесь. Имение Елены, моей жены. Оно в Нормандии, в стороне от главных дорог. Тетушка уже должна была получить послание и понять, что к чему. Там мы сможем перевести дух, сменить одежды и… разработать дальнейший шаг.

— А как добиться аудиенции с королём? — спросил Оттавио, с непривычным рвением вглядываясь в карту. — Если вы нежелательная персона…

— Есть только один человек, который может провести кого угодно куда угодно, минуя все официальные каналы, — Луи хитро улыбнулся и посмотрел на меня.

Я кивнул.

— Мадам де Монтеспан. Она обожает скандалы, интриги и всё, что может потешить её тщеславие и подчеркнуть её влияние. Известие о том, что я жив и вёз с собой сенсационные доказательства против кардинала де Лоррена, будет для неё лучшим развлечением после бала. Она получит мне аудиенцию. Я в этом уверен.

— Рискованно, — поморщился Луи. — Фаворитка переменчива. Если король намекнёт, что моё воскрешение его не радует, она первая же велит повесить нас на воротах Версаля.

— Другого пути нет. Мы должны играть ва-банк, — я откинулся на спинку скрипящего кресла. — Мы прибудем в Марсель под видом купцов. Оттуда — разными дорогами, малыми группами, в Нормандию. Встреча в имении Елены.

— А как мы узнаем, что имение не под наблюдением? — спросил Оттавио, и в его голосе впервые прозвучала не праздная любознательность, а неподдельная озабоченность. Он учился мыслить категориями заговора.