Книга Летний сад, страница 365 – Полина Саймонс

Глядя на Энтони и пытаясь оторвать от себя пальцы Александра, Татьяна сказала:

– Я сейчас, милый. Дай мне минутку.

Александр потянул ее:

– Нет, Татьяна. Идем. Хватит с ним разговаривать. Ты что, не видишь, что это бесполезно?

Она посмотрела на него, положила ладонь ему на грудь:

– Просто… всего минутку, Шура. Пожалуйста.

Он отпустил ее руку, выскочил из кухни, и не успел он исчезнуть, как Татьяна стремительно повернулась к Энтони.

– Да что с тобой такое? – яростно спросила она.

Татьяна видела, что ее огорчение – это слишком для него. Забавно, он ведь легко принимал отцовский гнев, но она… Одно сердитое слово – и он неуверенно затих.

– Мам, эта страна воюет. Я знаю, это не называют войной; конфликт, несогласие, что угодно. Но это война! В любую минуту может случиться призыв. Если я сейчас не подам просьбу о назначении, Рихтер вскоре уже просто не сможет принять меня во вторую военно-воздушную…

Татьяна подошла поближе к нему. Энтони был выше ее на полторы головы, вдвое шире в плечах, но, когда она оказалась рядом, он опустился на стул, так что теперь она стояла над ним.

– Энтони, пожалуйста. Тебя не призовут, если ты будешь работать на главу Разведуправления. Папа ведь обещал.

– Мам, я же пошел учиться в Вест-Пойнт, а не в Гарвард. Мое будущее – в армии Соединенных Штатов. Я иду туда, где нужен. В разведке обойдутся без меня. Я нужен во Вьетнаме.

Она взяла его руки и прижала их к себе, опираясь на край кухонного стола.

– Энт, ты знаешь, через что прошел твой отец, знаешь это лучше других именно ты! Ты знаешь, где побывали твои папа и мама. Война, Энтони. Мы не читали о войне. Мы прожили ее, и ты тоже. Ты знаешь, что парни погибают на войне, да? И им еще везет. А невезучие возвращаются такими, как Ник Мур. Помнишь его? Или они остаются где-то в промежутке, как твой отец. Ты же знаешь своего отца? Ты хочешь именно этого?

Не отбирая у нее рук, Энтони сказал:

– Прежде всего, я не он.

Оттолкнув его, Татьяна отступила назад.

– Знаешь что? – холодно произнесла она. – Тебе бы стремиться стать хоть вполовину таким мужчиной, как твой отец. Почему ты не учишься жить с таким же милосердием и мужеством?

– А, да, конечно, – ответил Энтони, кивая. – Как я мог забыть? Если бы я только мог жить по его невероятным стандартам. – Он бросил на мать многозначительный взгляд. – А у него они определенно высоки.

– Ну, ты ведь не поэтому подписался на Вьетнам, нет? – воскликнула она. – Что ты этим доказываешь?

– Я знаю, тебе трудно будет в это поверить, мам, – сказал Энтони, качая головой, – но это действительно не имеет отношения к тебе. Или к нему.

Татьяна просто смотрела на него без выражения.

Тряхнув головой, он заявил:

– Не имеет! Разве ты не видишь, это моя жизнь, я ее выбрал!

– Что это за бунт? – огрызнулась она. – Идешь по стопам отца?

– По твоему мнению, явно никто не может идти по его стопам.

– Ну уж не так, нет. – Она снова подошла к нему, коснулась, обняла. Ей было так грустно, и он положил ладони на ее руки, почти как бы защищаясь.

– Он всегда говорил мне – ты сам выбираешь, кем хочешь быть. Ну вот я и выбрал. Это то, чего я хочу. – Энтони моргнул.

– Твой отец, – шепотом заговорила Татьяна, – не хотел воевать. Но у него не было выбора. Ты думаешь, он прошел через то, через что прошел, спас нас, спасся сам, для того чтобы его первенец отправился сражаться с Вьетконгом?