Онлайн книга «Летний сад»
|
Татьяна была так расстроена, что уже не могла стоять перед ним; она повернулась, чтобы выйти из кухни. Ей не хотелось, чтобы Энтони видел, как она плачет из-за него. Взяв ее за руку, Энтони не дал ей уйти. Развернув ее обратно, он посмотрел на нее с раскаянием: – Мне жаль, мам. Не огорчайся из-за меня, пожалуйста. Вест-Пойнт был моим выбором, это верно, но это не все. Теперь я должен идти дальше. Как должен был он, так должен и я. Не знаю, почему папа сейчас зря тратит время, сопротивляясь неизбежному. Ваша миссия остается неизменной, определенной, непоколебимой. Побеждать в наших войнах. Вы гладиаторы этой нации на арене сражений. Где-то в доме шумели дети. Даже Александр не мог надолго утихомирить двух мальчишек. В какой-то момент он гулко прикрикнул на Гарри: – Угомонись! А Гарри, подражая ему, таким же гулким голосом закричал: – Угомонюсь, когда помру! И хотя он никогда не повышал голос на отца, он и не успокаивался. Татьяна наклонилась к Энтони, ее ладони коснулись его коротко стриженной головы. – Не сердись на отца, милый, – прошептала она, целуя его в макушку. – Он лишь пытается спасти своего сына всеми способами, какие только знает. Она выскочила из кухни, не в состоянии объяснить сыну, почему его отец всегда сопротивляется неизбежному. Пусть другие обсуждают то, что разделяет человеческие умы. Но не вы. Пусть вы, солдаты Вест-Пойнта, всегда будете достойными того длинного ряда серых мундиров, что тянется уже два столетия до вас. Татьяна не могла показать Энтони, как она боится, не видя ничего, кроме стаи черных воронов, летящих над головами всех тех, кто жил в ее любимом доме в пустыне. Длинный ряд серых мундиров Энтони провел лето дома, играя в отчаянную войну и купаясь с братьями, и в августе шестьдесят пятого уехал во Вьетнам. Паша, Гарри и Джейн скучали без него. Каждый день Александр, возвращаясь домой и поцеловав Татьяну, первым делом спрашивал: – Есть новости? Это значило: «Есть ли письма? Телефонные звонки?» Он мог даже позвонить в середине дня и спросить: – Почта уже пришла? И если почта приносила вести из Лачу, Лаоса, Дакто или Куангчи, Александр брал сигареты и курил в саду перед их спальней, в одиночестве читая письма сына. Александр начал слегка седеть. Яростное солнце Аризоны сделало темным его лицо. У глаз появились морщины. Но мать-итальянка и отец-колонист передали ему хорошие гены. И все же он немного набрал вес. Александр слишком много работал и слишком много трудился в Юме, чтобы ощущать годы. Прямой, широкоплечий, настороженный, как всегда, он нес свое большое тело все с тем же невысказанным, но понятным выражением: «Даже не думайте связываться со мной». И любой безошибочно сразу же признавал в нем военного. Как и во время корейской войны, его обязанности по поддержке военных действий возрастали. Он часто проводил в Юме куда больше семнадцати дней в году – ведь в мире появлялись все более мощные виды вооружений. В конце пятидесятых и начале шестидесятых, когда мальчики были еще младенцами, а Энтони мог помогать, Татьяна продолжала ездить с Александром раз в месяц, и их коляски стояли в ряду с другими перед общежитиями для женатых. Но когда мальчики стали слишком велики для колясок, а Энтони уехал в Вест-Пойнт, да еще родилась Джейни, просторная Юма стала слишком маленькой для их необузданных сыновей и их крохотной сестренки, которая считала себя мальчиком. Приходилось постоянно следить за ними, так что лучше им было оставаться дома с мамой, пока их отец в одиночестве переводил пачки свежих данных, поступавших от разведки в России, и руководил испытаниями новых дорогих видов вооружения. |