Книга Летний сад, страница 378 – Полина Саймонс

Викки как будто хотела что-то сказать на этот счет.

У нее был такой вид, что она что-то знала о положении дел в целом. Но она, избегая взгляда Татьяны, промолчала, а они, не глядя на нее, ни о чем не спросили.

Не разговаривали и позже, готовясь ко сну. Татьяна читала, Александр вышел в патио, чтобы выкурить последнюю вечернюю сигарету. В постели они молчали. Сжатые губы Татьяны говорили Александру больше, чем ему хотелось бы знать. Прижавшись к ней, он склонился лбом к ее плечу.

– Тсс… Я пытаюсь читать. – Она наклонилась и поцеловала его волосы.

Но не посмотрела на него. Александр задумчиво потер лицо, не отодвигаясь от ее плеча. Реакция Викки на исчезновение Энтони не походила на реакцию Франчески, а ведь Франческа пятнадцать лет кормила Энтони, возила его в школу, присматривала за их играми с Сержио – который тоже заключил контракт и хотел ехать в Юго-Восточную Азию, но у него обнаружили лимфому, так что поехать он не смог. (Сейчас его болезнь отступила, и он был дома.)

Александр ткнулся лбом в Татьяну.

– Я. Пытаюсь. Читать.

Сдвинув прикрывавшую ее простыню, Александр легонько сжал двумя пальцами ее сосок, прижался щекой к ее груди.

Татьяна отложила книгу.

После акта любви, после ее последнего «Ох, Шура», выключив свет, Татьяна тихо сказала:

– Это потому, что у Викки нет своих детей. Поэтому она так бурно реагирует. Подумай, как давно она знает Энтони… всю его жизнь, с того момента, как он родился на Эллисе.

– Это я знаю, – ответил Александр, поглаживая ее по спине.

Он не мог говорить об этом с Татьяной. И не знал, сможет ли говорить с Викки.

Александр дождался, пока Татьяна заснет; она по-прежнему засыпала на его руке, или лицом к нему, как давным-давно в их палатке в Луге, или прижавшись спиной, как давным-давно на Оленьем острове, – а потом он осторожно встал, натянул длинные кальсоны и вышел наружу.

Он нашел Викки в крытом патио за домом; она курила.

Викки Сабателла Рихтер, которой было уже почти сорок семь, оставалась такой же, как прежде, – яркой, заметной женщиной. Темноволосая, загорелая, стройная, с длинными волосами, длинной шеей, длинными руками, длинными красивыми ногами, этой ночью скрещенными и обнаженными. У нее были узкие лодыжки, ногти на ногах выкрашены красным лаком, как и ногти на руках. На ней всегда было множество украшений, косметики, она головокружительно пахла духами, театрами, поздними забавами. Она была полногрудой, темноволосой, темноглазой, слишком привлекательной в глазах большинства женщин, чтобы стать их подругой. Они обычно выглядели ее тенью.

Александр знал Викки почти четверть века. Они были старыми друзьями. Но на этот раз Александр взглянул на нее так, как никогда не смотрел прежде. Он смотрел на нее, как мужчина смотрит на женщину. И эта женщина сидела на его крыльце, ослабевшая и сжавшаяся, пила и курила, и ее волосы не были причесаны, а тени размазались вокруг глаз. И для мужчины в Александре эта поразительная женщина выглядела так, словно разбилась на части вместе с ее разбитым сердцем.

– Здесь так хорошо, Александр, – произнесла она хрипловато. Ее унылый голос наводил на мысль о излишке выпитого и выкуренного. – Мне всегда здесь нравилось. Это действительно похоже на волшебство.

– Да, здесь хорошо. – Александр тоже закурил.