Книга Летний сад, страница 404 – Полина Саймонс

Татьяна так и сделала. Это заняло много времени.

Хотя время-то у нее было.

Время.

Оно было просто изобретением человечества. Как и цифры. Как разные способы измерения. Просто для того, чтобы сделать жизнь немного легче, справиться с неуправляемым, помочь примириться с бесконечностью. Минута, час, день, год, полвека, тысячелетие, два тысячелетия, пять тысяч лет с тех пор, как появились рисунки на стенах пещер, и четырнадцать лет жизни девочки. Все аккуратно делилось на маленькие части. Татьяна ходила в школу девять месяцев в году, даже по субботам. На остальные три она приезжала на дачу в Луге. Она каждый Новый год зажигала бенгальские огни, за одну минуту до полуночи, и считала, а потом снова считала через год, и между этим были триста шестьдесят пять дней. И вне зависимости от того, чем занималась Татьяна, солнце неустанно двигалось с востока на запад, проходя триста шестьдесят градусов за двадцать четыре часа, пятнадцать градусов окружности в час, четверть градуса в минуту. Солнце двигалось, человек давал имена. Градусы, часы, минуты – все, чтобы помочь самому себе расшифровать работу вселенной. Но что, если ты не видишь солнца? Что, если у тебя нет изобретенных человеком часов, и нет молока, полученного от вернувшейся с пастбища коровы, и нет картошки, которую можно почистить для ужина, и нет кабинета дантиста, куда нужно прийти к девяти утра, и нет общественной бани вечером в субботу, куда ты идешь в семь часов? Что, если библиотеки не закрываются в пять, а солнце не садится в придуманные человеком девять тридцать? Что, если все это рухнуло в пропасть? Что осталось?

Осталось бесконечное пространство.

Татьяна считала секунды. Она смеялась над собственной затеей и думала: «Я сейчас считаю отчаянные минуты, чтобы напомнить себе, что я человеческое существо, а не зверек. Я считаю, чтобы придать смысл бессмысленному. Чтобы создать порядок, потому что так немного легче, даже для меня».

Ох, но это же было идеально, просто идеально для девочки, которая не могла даже рассчитать время, которая не знала, сколько нужно времени для чего бы то ни было! Когда пора вставать, или прекращать чтение, или доить корову, или накрывать стол для ужина. Татьяна не знала, когда закрывается библиотека, она не знала, когда коров пригонят домой. В Луге, в детстве, время не имело значения для Татьяны. Она никогда его не считала, она с безразличием смотрела на лунные циклы, на движение солнца. Она просто делала то, что делала, пока не начинала заниматься чем-то другим или пока на нее не прикрикивали. Жить как дитя в мире без времени – не в неопределенности, но в бесконечности – вот это радость! Никогда не считать минуты. Просто существовать – в вечном настоящем. Какое блаженство!

Но сейчас она считала – и взрослела. Десять, двадцать, тридцать, сорок. Уже было сто восемьдесят, или тысяча восемьдесят, или сто тысяч восемьдесят? Сколько долей своего умирающего детства сосчитала Татьяна на третий день в лесу?

Дождь шел весь день, и она не могла просохнуть.

«Я слишком мало следов оставляю на своем пути», – постоянно думала она, вырезая знаки на деревьях. Она давно перестала изображать кольца, стала чертить свои инициалы. Целенаправленная линия на песке. Собственный символ. Как время – символ порядка. Так «я» – для Татьяны. «Я все так же иду, все так же надеюсь, все так же верю, все так же живу».