Книга Летний сад, страница 501 – Полина Саймонс

Гарри и Паша говорят о том, как они выходили в море на лодке, наверное в заливе Бискейн, когда были маленькими. Оба помнили пальмы, зеленую воду, жару, помнили отца и себя совсем маленькими. Ни Джейни, ни Энта. Отец посадил мальчиков на скамью и показывал им, как сворачивать косой треугольный парус. Он дал им удочки и червяков, и они сидели по обе стороны от него. У руля сидела их мать. Идите со мной, и я сделаю вас ловцами людей. Он курил, время от времени подергивал леску, а они подражали ему и тоже дергали удочки. Рыбы съедали червяков на крючках, но сами не попадались. Потом Гарри заинтересовался крючком. Что еще можно на него поймать? Может он зацепиться за одежду? За что-то деревянное? За ногу Паши?

– Гарри, так с тобой с самого начала что-то было не так, похоже? – говорит Джейни.

Паша отвечает:

– Да, но я выдернул крючок из собственной ноги и тогда установил для себя первую цель, вот так.

– Ну, ты точно сын своей матери, – говорит Гарри. – А я тебе многое показывал, но никогда не слышал слов благодарности. Нам, должно быть, всем повезло: мы с самого начала знали, кто мы.

– Мы все знали, кем мы были, – говорит Джейн Баррингтон. – С самого начала. – Она поворачивается к Энтони. – Он ездил с тобой на рыбалку, Энт?

– Раз или два, – отвечает Энтони.

Всего в нескольких футах от них, в длинной темной кладовке дворецкого между парадной столовой и кухней, есть маленькая ниша между стеной и буфетами. В этой нише стоит небольшой табурет, и на нем сидит Татьяна; ее глаза закрыты, она откинула назад голову, прислонившись к стене в своем тесном укрытии, и слегка качает головой, кивает, слушая, как его дети говорят о нем взрослыми голосами.

Александр выходит из спальни, ищет ее, и Татьяна, хотя совсем не хочет спать, раздевается и ложится рядом с ним. Ей хочется поговорить о сегодняшнем дне, но он устал и говорит, что они как следует обсудят все завтра. Она ждет, пока он не засыпает, а потом тихонько выбирается из постели, набрасывает халат и возвращается в теперь уже пустую кухню и готовит себе чашку чая. Тихий шум дома успокаивает ее. Она знает, которая доска пола поскрипывает, где осталось жирное пятно от липкого маленького пальчика. Она знает, что угол ковра в гостиной погрызен хулиганистым лабрадором Джейни. Она знает звук капель из каждого крана и чует запах чеснока, когда проходит мимо чесночной могилы, как она это называет, – это круглый керамический сосуд с дырками в крышке, нечто вроде ароматизатора наоборот.

Она знает весь дом.

В одиночестве она размышляет и успокаивается. Ей не хочется, чтобы этот день кончался.

Она печет хлеб.

Она смешивает немного теплого молока с сахаром и сухими дрожжами и ставит миску под горячую лампу. Сидит на высоком табурете, прихлебывая чай и наблюдая, как закваска понемногу начинает всходить. Перемешав ее ложкой, она снова ждет, когда та запузырится. Через пятнадцать минут она всыпает в нее муку, растапливает масло, подогревает еще две чашки молока. Разделяет яйца, взбивает белки, пока те не превращаются в плотную пену. Когда она оборачивается, то видит по другую сторону островка сонного Энтони.

– Поверить не могу, что ты до сих пор не спишь.

– Поверить не могу, что и ты до сих пор не спишь.

Она готовит ему чай.

– Так что ты думаешь о новом приятеле твоей дочери?