Онлайн книга «Татьяна и Александр»
|
– Когда ты станешь молодой? Неужели ты думаешь, что будь он в живых, то остался бы тебе верен? Он не стал бы ждать тебя, уверяю. В эту самую минуту он, наверное, отрывается по полной. – Викки, почему ты воображаешь, будто знаешь все, хотя на самом деле не знаешь ничего? – Потому что я знаю мужчин. Они все одинаковые. И не говори мне опять, что твой другой. Он солдат. Они хуже музыкантов. – Музыкантов? – Не важно. – Не могу больше с тобой болтать. У меня пациенты. Мне надо ехать в Красный Крест. Я говорила тебе, что нанялась на полставки в американский Красный Крест? Им действительно нужны люди. Может, тебе стоит подать заявление. – Помяни мои слова. Отрывается по полной. Как следовало бы и тебе. Глава 22 Майданек, июль 1944 года Они остановились у леса в Восточной Польше, чтобы пополнить боеприпасы и выпить воды. – Зачем нам все время говорить о Боге, немцах и американцах, о войне и товарище Сталине? – поинтересовался Успенский. – Мы об этом не говорим, – сказал Теликов. – Это ты говоришь. Ты единственный, кто обсуждает эту фигню. Пока ты не подошел, знаешь, что мы с командиром Беловым обсуждали? – Что? – спросил Успенский. – Что легче чистить, окуня или подлещика, и из какой рыбы уха получается вкуснее. Я лично считаю, что из окуня отличная уха. – Это потому, что ты никогда не ел уху из подлещика. Смотри, ты уронил патроны, когда вставал, – сказал Александр. – Какой же ты после этого солдат? – Я солдат, которому необходимо лечь с женщиной, капитан. Или встать с женщиной. По сути дела, что угодно с женщиной, – ответил Теликов, поднимая свои магазины с патронами. – Мы поняли, Теликов. Армия не поставляет женщин на фронт. – Мы это заметили. Но я слышал, что в восемьдесят четвертом батальоне в нескольких километрах отсюда на юг есть три женщины, медсестры, сопровождающие их с тыла. Почему у нас медики только мужчины? – Вы банда чертовых зэков. Кто даст вам медсестру? Вас двести. Через час женщина испустит дух. – Не думаю, что для парней вроде нас это имеет значение, капитан. – Именно поэтому вы и не получите медсестру, – ответил Александр. Теликов с удивлением глянул на него: – Так это из-за вас у нас нет медсестры? Успенский сказал Александру: – Я считаю, с вашей стороны нечестно, капитан, что мы должны страдать только потому, что ваши яйца окаменели. Все остальные сделаны из плоти и крови. – Да, и нам предстоит пролить эту кровь, лейтенант. Хватит болтать о моих яйцах! Прикажи своим бойцам встать на линию огня. Александр выдвинулся вперед с двумястами бойцами, и к концу июля 1944 года, когда они дошли до Майданека, их осталось восемьдесят. Они вступили в Майданек, освобожденный советскими войсками за три дня до этого. Нацистский лагерь был расположен на ровном поле бурой травы, и его приземистые длинные бараки напоминали камуфляж. Александр учуял в воздухе приторно-резкий запах горящей плоти, но ничего не сказал, хотя по своим притихшим людям понял, что они тоже почувствовали этот запах. – Почему они хотели, чтобы мы сюда пришли? – спросил Теликов, подойдя к Александру и пристально вглядываясь вместе с ним через ограждение из колючей проволоки в город Люблин, который находился по ту сторону поля на спуске с холма. – Высшее командование хочет, чтобы мы видели, с чем имеем дело, прокладывая путь в Германию, – сказал Александр. – Так что у нас нет жалости к немцам. |