Книга Татьяна и Александр, страница 184 – Полина Саймонс

Александру было наплевать, как с ним обращаются. Он был вблизи Германии, в нескольких километрах от Одера, и с ним был Паша. Он терпеливо ждал, когда в лагерь придут медсестры из Красного Креста, и был удивлен и разочарован тем, что они не пришли. Даже в лагере союзников болели и умирали солдаты, но и для французов и англичан Красного Креста не было. Никто не дал ему ясного ответа почему: ни майор, допрашивающий его, ни конвойные, дежурившие в его бараке. Паша сказал, должно было что-то произойти, заставившее немцев ввести запрет на доступ в их лагеря Красного Креста.

– Да, они проигрывают войну, – сказал Успенский. – Поэтому они менее охотно подчиняются правилам.

– Никто тебя не спрашивает! – огрызнулся Паша.

– Господи, опять вы сцепились! – воскликнул Александр.

– Лейтенант, – обратился Паша к Успенскому, – почему ты ни на минуту не можешь оставить нас в покое? Почему все время крутишься рядом?

– Метанов, тебе есть что скрывать? – поинтересовался Успенский. – Почему вдруг тебе приспичило быть одному?

Александр отошел от них. Они пошли следом. Вздохнув и смирившись с присутствием Успенского, Паша сказал:

– По-моему, надо попробовать убежать. Какой смысл здесь оставаться?

Александр фыркнул:

– Здесь нет прожекторов и нет сторожевых башен. Вряд ли это можно назвать побегом, командир. – Он указал на дыру шириной пять метров в заборе из колючей проволоки. – Это называется уход.

Он сам поначалу не хотел бежать, надеясь на появление Красного Креста. Но проходили недели, условия в лагере ухудшались, а Красного Креста не было видно, поэтому он решил, что у них нет выхода. К этому времени дыру в колючей проволоке успели залатать. Они нашли кусачки в сарае с инструментом, проделали новую дыру и убежали. Четыре часа спустя всех троих поймали двое охранников из лагеря, поехав за ними на «фольксвагене». После их возвращения комендант лагеря оберст-лейтенант Киплингер сказал:

– Вы совсем спятили. Куда вы собрались? Здесь некуда идти, кругом лагеря. На этот раз прощается, но больше этого не делайте.

Он угостил Александра сигаретой. Они закурили.

– Где Красный Крест, комендант?

– Почему вас волнует Красный Крест? Как будто они к вам придут. Никаких посылок для советских солдат, капитан.

– Я знаю. Просто хотел узнать, где они, вот и все.

– Новый декрет. Им запрещено инспектировать лагеря.

Александр содержал себя в чистоте, насколько это было возможно, тщательно брился и постарался стать полезным коменданту. Киплингер, вопреки правилам Женевской конвенции, пошел Александру навстречу, выдав ему пилу, гвозди и молоток и направив на строительство бараков для заключенных. Успенский помогал Александру, но ему было слишком тяжело работать с одним легким влажной зимой.

Паша вызвался работать на кухне, и ему удавалось красть еду для себя и Александра, а также для Успенского, хотя и неохотно.

Был конец ноября 1944 года. Наступил декабрь, лагеря переполнялись. Строительство бараков в холодную погоду замедлилось. Обычно в лагерях союзников и советских пленных содержалось до тысячи человек. Теперь же число заключенных возросло до десяти тысяч.

– Лейтенант Успенский, по-моему, нелепо, что здесь так много русских, несмотря на закон, запрещающий сдаваться в плен, – сказал Александр. – Не понимаю. Можешь это объяснить?