Книга Татьяна и Александр, страница 259 – Полина Саймонс

– У вас есть адъютант? Нам понадобится еще человек. И пожалуй, ручная тележка. – Она помолчала. – Чтобы отнести аптечки и продукты.

– Я сам отнесу, – заявил Каролич.

Совладав с собой, она повернулась к нему:

– Тогда кто понесет автомат, лейтенант?

Они молча стояли несколько мгновений друг напротив друга, пока Татьяна не убедилась в том, что он уловил ее мысль.

Каролич покраснел от смущения:

– С мужчинами все в порядке, медсестра. Они вас не обидят.

– Лейтенант Каролич, я ни на миг не сомневаюсь, что в другой жизни многие из них были порядочными людьми, но я три года работала медсестрой с немецкими военнопленными на американском фронте. У меня не осталось иллюзий. Полагаю, медсестре не пристало самой защищаться.

– Вы совершенно правы.

Он больше не смотрел на нее. Попросив подождать, он привел своего помощника, сержанта. Все вместе кое-как погрузили бушель яблок и тридцать аптечек на вихляющую тележку и отправились к офицерским баракам.

Сержант ждал снаружи с аптечками. Татьяна прошла через первые два барака, волоча за собой одной рукой мешок с яблоками, а другой опираясь на плечо Каролича. Она вдруг поняла, что если бы увидела на этих грязных, тесно стоящих нарах Александра, то не смогла бы совладать со своими чувствами.

Она вглядывалась в мужчин, лежащих на нарах, по двое на каждых, вручала им яблоки и шла дальше. Иногда, если человек спал, она прикасалась к нему, иногда откидывала одеяло. Она вслушивалась в их слова, шуточки, обращая внимание на звук их голосов. Яблоки закончились очень быстро. Она ни разу не открыла свою служебную сумку.

– Что вы думаете? – спросил Каролич, когда они вышли наружу.

– Что я думаю? Это ужасно, – глубоко вдыхая свежий воздух, сказала она. – Но люди, по крайней мере, живы.

– Вы не осмотрели ни одного из них.

– Лейтенант, – сказала она, – я представлю вам полный отчет, когда мы осмотрим все бараки. Для доктора Фланагана мне необходимо отметить нескольких, требующих немедленной медицинской помощи. У меня есть свой метод. Я могу по запаху определить, кто чем болен, кто в чем нуждается, жив человек или умирает. Я могу определить это по температуре кожи и по цвету лица, а также по голосу. Если они, как люди из тех бараков, зовут меня, кричат что-то по-немецки, пытаются дотронуться до меня, тогда я понимаю, что все не так плохо. Когда они не двигаются или, хуже того, следят за мной взглядом, но не произносят ни звука, то я начинаю беспокоиться. В этих двух бараках все живы. Пусть ваш сержант выдаст каждому малую аптечку. Следующий барак.

Они осмотрели следующие два. Совсем плохо. Татьяна укрыла простынями два тела на нарах, сказав Кароличу, что их нужно вынести и похоронить. У пяти мужчин оказался сильный жар. У семнадцати были открытые раны. Ей пришлось остановиться и перебинтовать их. Вскоре у нее кончились бинты, и надо было идти к фургону за новыми. На обратном пути она остановилась у лазарета, забрав с собой Пенни и доктора Фланагана.

– Ситуация более серьезная, чем я думала, – сказала она им.

– Не так плохо, как в лазарете. Там мужчины умирают от дизентерии, – сообщил Мартин.

– Да, и болезнь начинается в бараках, – сказала Татьяна. – Посмотрите сами.

– Есть ли признаки тифа?

– Пока нет, хотя у некоторых высокая температура, но я осмотрела только четыре барака.