Книга Женщина в озере, страница 172 – Дональд Уэстлейк, Раймонд Чэндлер, Эллери Куин

«Вы сможете работать в саду?» – полюбопытствовала Корнелия.

«Естественно, – усмехнулся майор Гоч. – Но я не прошу у вас работу, мэм. Я буду только приходить и сидеть там. У меня в правой ноге застрял осколок».

Впервые за свою жизнь. Корнелия уступила мужчине. Вероятно, у нее было чувство юмора. Она свято соблюдала условие, и постепенно майор Гоч обосновался у них, сделавшись, как он сам любил выражаться, совершенно бесполезным.

– Корнелия любила Стефана? – спросил Эллери.

– Любила? – удивился Чарли. – Говорят, что Корнелия обладает каким-то животным магнетизмом. А у Стива «красивые глаза», хотя теперь они выглядят немного утомленными. Корнелия получила мужа, который прибавил ей еще троих детей, а Стив избавился от забот о пропитании. Он и этот старый негодяй майор Гоч все время проводили за игрой в шашки. Надо добавить, – продолжал Чарли, – что три ребенка Корнелии от первого брака безумные.

– Вы сказали «безумные»? – испуганно спросил Эллери.

– Вы не расслышали? – Чарли подлил себе виски.

– Но Тэрлоу…

– А что, – возразил мистер Пакстон, – вы рискнете назвать его нормальным? Человека, который тратит свою жизнь на поиски воображаемых обидчиков? Разве существует отличие между ним и тем, кому мерещится, будто у него на носу постоянно сидит муха?

– А его мать?

– Тут другой вопрос, Эллери. У Корнелии бзик на почве доброго имени семьи, это ее уязвимое место. У Тэрлоу же действия абсолютно непредсказуемы! Они любого приведут в замешательство.

– Умопомрачение не обязательно должны исследовать только психиатры, Чарли, – недовольно произнес Эллери. – Даже лучшие образцы нормальности неустойчивы, они изменяются от возраста и других причин. В век рыцарства, например, идея Тэрлоу о его фамильной чести считалась высшей доблестью.

– Вы уклоняетесь. Впрочем, если хотите доказательств, возьмите Луэллу – второе дитя союза Корнелии с Бахусом. Я перестану обвинять Тэрлоу в сверхчувствительности, я соглашусь с его невыносимой экстравагантностью и детской наивностью, с непониманием ценности предметов или стоимости денег, буду считать это просто несчастьем, неприспособленностью к жизни, а не ненормальностью. Но с Луэллой по-другому! Ей сорок четыре года, она никогда не была замужем. Конечно…

– И что непонятно у нее?

– Луэлла считает себя великим изобретателем.

Мистер Квин-младший страдальчески посмотрел на него.

– Никто не принимает Луэллу всерьез, – продолжал Чарли, – Никто, кроме Старухи. Луэлле устроили дома собственную лабораторию, и она, похоже, счастлива. Но в этом поттсовском зверинце существует чулан, куда Старуха выкидывает изобретения Луэллы. Однажды я застал старую леди, сидящую в чулане на полу и орущую во все горло. Помнится, – Чарли покачал головой, я даже пожалел эту пиратку.

– А как насчет третьего ребенка от первого брака? – спросил Эллери.

– Горация? – Юрист содрогнулся. – Ему сорок один год. И пожалуй, он самый чудной из всего трио. Трудно объяснить почему. Впрочем, может, он и не такой страшный. И еще… я никогда не видел его без шишек и синяков.

– В чем же там дело?

– Ни в чем, – мрачно ответил Чарли, – или во всем. Точно не скажу. Вы сами с ним поговорите. Он уверен, что только самому себе обязан своим существованием на свете.

Эллери широко улыбнулся.

– Вы необычайно умны, Чарли. Вы сразу поняли, что люди моего склада просто не могут противостоять тайнам.