Книга Огонечек для ледяного герцога, страница 77 – Элен Славина

В его словах звучало нечто большее, чем просто уважение.

Звучало признание. Признание равной Фростхартам.

Я стояла, всё ещё дрожа от адреналина и ужаса, сжав в кулаках подол своего платья. Слёзы, которые я не позволила себе пролить при прощании, теперь жгли глаза, но я не плакала.

Его ярость стала моим щитом, его решимость — моим опорным пунктом в этом рушащемся мире.

— Я не оставлю их, — выдохнула я, и мой голос прозвучал хрипло, но твёрдо. — Я не могу.

— Кто сказал, что ты оставишь? — он резко повернулся, и его плащ взметнулся вокруг него, как тёмное крыло. — Мы не отступаем. Мы перегруппировываемся. Сибилла действует грубой силой, как сапогом, давящим муравейник. Но мы не муравьи. Мы — хищники. И мы будем биться её же оружием — хитростью, коварством и страхом.

Он подошёл к грубо сколоченному столу и обломком угля начал рисовать что-то на деревянной поверхности.

— Она настроила против тебя твоих же людей. Прекрасно. Значит, мы найдём других людей. Тех, кому Фростхарты давно перешли дорогу. Тех, у кого есть свои счёты к моей милой бывшей супруге. — Его улыбка стала острой и опасной. — Уверяю тебя, таких немало.

Взгляд его скользнул по Флоре. Притихшая, она укачивала Кая в дальнем углу, заворачивая его в свои собственные, слишком тонкие для неё, одежды.

— Мы дадим им бой, Раэлла. Но не сегодня. Сегодня мы спасаем то, что нельзя потерять. Их жертва будет напрасной, если мы не спасём этих двоих. — Он кивнул в сторону детей. — Твоя ярость должна гореть ровно, как угли в очаге. Не слепой костёр, что сожжёт всё дотла, а ровный жар, что расплавит сталь.

Он подошёл ко мне вплотную.

От него пахло морозом, дымом и дикой магией. Он приподнял моё подбородок пальцем, заставляя посмотреть ему в глаза.

— Ты сейчас чувствуешь себя предательницей. Слабой. Ты сбежала. — Его слова были как удар хлыста, но в его глазах не было осуждения. — Запомни это чувство. Выкуй из него самое грозное и опасное оружие. Потому что когда мы вернёмся — а мы вернёмся, — именно оно придаст тебе сил не дрогнуть и нанести удар, который положит конец этой войне.

А затем он коснулся моих губ и жар во всем теле охватил меня. Расплавил. Заставил подчиниться этому сильному мужчине.

Когда он отпустил меня и отошёл к окну, он снова превратился в расчётливого полководца.

— А теперь отдыхай. Пока можешь. Ночь ещё долгая, и завтра нам предстоит путь куда опаснее, чем бегство через лес.

— Я не могу отдыхать. Я дала слово сохранить жизнь этим малышам, — кивнула я на сидящую и дрожащую в углу Флору с маленьким Каем. — И я это сделаю чего бы мне это ни стоило. А пока, мне нужны дрова.

Я резко отвернулась от него, от этого пронзительного взгляда, который, казалось, видел насквозь всю мою боль, весь мой страх, всю мою беспомощность.

Его прикосновение всё ещё жгло кожу, оставляя невидимый след, напоминание о силе, которой мне так отчаянно не хватало.

Мне нужно было действие.

Не слова, не расплывчатые обещания мести, а что-то простое, осязаемое, реальное. Дрова. Они были материальны. Их можно было нарубить, сложить, поджечь. Они могли дать самое необходимое — тепло тем, кого мне доверили, кого я уже едва не потеряла.

Не глядя на Талориана, я метнулась к закопчённому, холодному камину. Он зиял пустотой и мраком, словно склеп. Я с силой, от которой заболели пальцы, дёрнула железную заслонку. В ответ раздался сухой, скрежещущий звук, и на пол посыпались пыль и старая, серая зола, похожая на пепел от сгоревших надежд.