Книга Огонечек для ледяного герцога, страница 78 – Элен Славина

— Дров здесь нет, — выдохнула я, и мой собственный голос прозвучал чужим, плоским, лишённым всяких эмоций, будто кто-то другой говорил моими устами. — Всё сгнило. Высохло.

Я обернулась, ища глазами в полумраке хоть что-то, что могло бы стать топливом. Взгляд наткнулся на старый, рассохшийся стул с одной отломанной ножкой, беспомощно валявшийся в углу. В голове вспыхнул слепой, отчаянный порыв — схватить его, с силой обрушить на колено, разломать в щепки, бросить в ненасытную глотку очага… сжечь дотла всё, что можно, лишь бы добыть немного тепла.

Но сильная, уверенная рука легла на моё запястье, резко останавливая меня. Его пальцы обхватили мою дрожащую руку — не грубо, но так твёрдо, что дрожь начала понемногу стихать, поглощённая его уверенностью.

— Успокойся, — сказал Талориан тихо, и его слова были предназначены только мне, нашему маленькому, разбитому миру внутри этих стен. — Ты не одна. Тебе не нужно самой искать дрова.

Он отпустил мою руку, и на мгновение я почувствовала ледяную пустоту на месте его прикосновения. Затем он развернулся и двинулся к двери.

— Оставайся здесь, — бросил он через плечо уже тем самым, привычным командным тоном, не терпящим возражений. — Я вернусь через несколько минут.

Дверь захлопнулась за ним, и сторожка снова погрузилась в гнетущую, давящую тишину, нарушаемую лишь прерывистым, испуганным дыханием Флоры и тихим, жалобным похныкиванием Кая.

Я осталась стоять посреди комнаты, и жгучая волна стыда захлестнула меня с головой.

Я, дикарка из леса, способная обернуться свирепым зверем, победить тёмную магию, не могла справиться с простейшей задачей — развести огонь, чтобы согреть тех, кто от меня зависел. Мои пальцы, обычно такие ловкие и уверенные, предательски дрожали, и всё валилось из рук.

Минуты тянулись мучительно долго, каждая — как вечность. Я бесцельно бродила по тесному, пыльному помещению, мои пальцы скользили по грубым стенам, отыскивая хоть что-то полезное, хотя бы крупицу. В самом тёмном углу, под толстым слоем пыли, я наткнулась на грубое, но невероятно плотное шерстяное покрывало. Оно пахло молью, старостью и забвением, но было тёплым.

— Держи себя и брата в тепле, — прошептала я, набрасывая его на плечи Флоре. Голос мой сорвался на полуслове.

Девочка молча кивнула, её большие глаза полные доверия и страха, и благодарно прижалась к грубой, колючей ткани, стараясь укрыть и сонного Кая.

Затем мои пальцы наткнулись на что-то холодное и гладкое — маленький, закопчённый медный чайник. А следом, в одном из наших брошенных мешков, я нащупала аккуратно перевязанный пучок бабушкиных трав. Мята, чабрец, душица…

Я поднесла его к лицу, и знакомый, успокаивающий аромат дома, того самого, что, казалось, остался в другом мире, ударил в нос, заставив сжаться сердце от тоски и какой-то безумной надежды.

В этот момент дверь скрипнула, и в сторожку вновь вошёл Талориан. На его плече лежала аккуратная охапка нарубленных сухих веток. Он, не говоря ни слова, прошёл к камину, опустился на одно колено и с удивительной для его вида и статуса аккуратностью сложил растопку.

Достал из кармана кремень и огниво. Несколько уверенных, отточенных движений — и в очаге затрещали, затанцевали первые робкие язычки пламени. Они лизнули сухую щепу, разгораясь всё увереннее, пока не превратились в ровный, горячий, живой огонь, от которого по телу сразу разлилось долгожданное тепло.